Толпа, массы, политика - [55]

Существует распространенная точка зрения, согласно которой тоталитарное государство представляет собой бюрократическое государство во главе с харизматическим лидером. Согласно Арендт, было бы величайшей ошибкой интерпретировать тоталитарных вождей с точки зрения веберовской категории харизмы. Вовсе не яркий ораторский талант Гитлера в общении с массами помог ему завоевать такое положение в нацистском движении. Он просто ввел в заблуждение противников, считавших его демагогом, кем он, конечно, тоже был. Но, считает она, не демагогия завоевывает массы, но «ощутимая реальность и власть „живой, как определял Гитлер, организации“». Сталин потерпел поражение в качестве величайшего оратора русской революции. Как известно, великолепным оратором, в отличии от Сталина, был Троцкий.

Искусство тоталитарных вождей, сила их воздействия состоит «в использовании и в то же время в преодолении элементов реальности и достоверного опыта при выборе вымыслов и в их обобщении этих фикций в таких областях, которые затем, разумеется, выводятся из-под любого возможного индивидуального контроля»[189]. Таким путем конструируется новый выдуманный мир, способный конкурировать с реальным, мир непротиворечивого вымысла. Как только разрушается выдуманный ими мир, массы сразу же возвращаются к своему прежнему статусу изолированных индивидов. Речь идет о полном презрении к утилитарным мотивам. И. Дейчер в своей работе о Сталине писал, что политика тоталитарных вождей была чудовищным безумием, опрокинувшим все правила логики и принципы экономики. Они исходили из вымышленной реальности, отнесенной на неопределенное далекое будущее. Арендт также говорит о том, что когда народы отлучаются от реальных дел и исторических достижений, когда разрываются естественные связи с нормальным миром, они склонны притязать на божественную миссию искупления грехов и спасения человечества.

В основе действия тоталитарных вождей лежит пропаганда и организация, а точнее, способ пропаганды и характер организации. Ведя речь о роли пропаганды, Арендт показывает, сколь распространено ошибочное мнение, что пропаганда всесильна, что человека можно уговорить на что угодно, если это делать достаточно громко и ловко. В действительности же массы в этом непостижимом, быстро меняющемся мире оказались в таком состоянии, при котором они могли верить всему и не верить ничему, поверить в возможность всего и поверить, что нет ничего истинного. «Массовая пропаганда обнаружила, что ее аудитория готова была всякий раз верить в худшее, неважно, насколько абсурдное, и не возражала против того, чтобы быть обманутой и потому делала любое положение ложным в любом случае. Тоталитарные вожди основывали свою пропаганду на верной психологической предпосылке, что в таких условиях можно заставить поверить людей в наиболее фантастические убеждения в один день и убедиться, что если на следующий день они получат неопровержимые доказательства их обмана, то найдут убежище в цинизме; вместо того, чтобы бросить вождя, который обманул их, они будут убеждать, что все это время знали, что это утверждение — враки, и будут восхищаться вождем за его тактическую мудрость»[190].

Таким образом, суть не в силе пропаганды, а в состоянии масс, которые воспринимают такую идеологию и такую организацию, в центре которой, подобно мотору, находится вождь. Более того, оказывается, что вождь всегда прав и всегда будет прав, а так как его действия планируются на столетие вперед, то проверка этих действий оказывается вне опыта. Своим положением вождь обязан прежде всего уникальной способности манипулировать внутрипартийной борьбой в целях власти и лишь потом демагогическими и бюрократическими способностями. И Гитлер, и Сталин мастерски владели деталями, нюансами взаимоотношений между людьми. Внедрялась убежденность, что не будь вождя — все пропало бы. Как только начинает функционировать принцип «воля фюрера — закон для партии», само наличие вождя становится незаменимым, вся сложная структура построена на нем. «Высшая задача вождя… выступать в качестве магической защиты движения от внешнего мира и в то же время служить мостиком, с помощью которого движение связывает себя с внешним миром… Это полное отождествление вождя с каждым назначаемым им мини-вождем и эта монополия ответственности за все, что происходит, отличает тоталитарного вождя от диктатора или деспота… тиран никогда не станет отождествлять себя с подчиненными… принцип нацистов — „взаимная преданность вождя и народа“. Сталин возлагал ответственность за свои преступления на плечи тех, кого намеревался погубить. В результате никто не оказывается в ситуации, когда он мог бы объяснить причину тех или иных действий, за все отвечает вождь»[191]. Гитлер провозглашал, что судьба рейха зависит от него одного. Автор приводит слова фюрера, сказанные им уже в 1929 г., о том, что 60 тысяч человек стали однородной единицей, имеющей единообразные мысли и даже похожее выражение лица, что они становятся одним человеческим типом.

Говоря о вождях тоталитарных режимов и движений, Арендт постоянно соотносит личности и действия Гитлера и Сталина, уничтожавших людей миллионами, установивших режим террора над массами населения. Нужна была безжалостность Сталина, чтобы внести в большевизм презрение к своему народу, подобное презрению нацистов по отношению к немцам. «Не особое умение Сталина и Гитлера в искусстве лжи, но сам факт, что они сумели ложью организовать массы в коллективное целое, зачаровывал, придавал ей впечатляющее величие»