Только здесь - [29]

Время как будто замерло. Казалось, поцелуй будет длиться вечно. Единственное, о чем я думала, так это о Тео. О том, как Тео притягивает меня еще ближе и ласкает мои бедра. О том, как Тео сплетает наши ноги, словно собирает сложный пазл. О том, как Тео целует меня, его язык проталкивается ко мне в рот, и поцелуй становится еще более страстным.

В этот момент он стал для меня всем: кислородом, помогающим жить и дышать, воспламеняющейся желанием кровью, бегущей по венам, моим отчаянно бьющимся о ребра сердцем.

Я думала о Тео. И только о Тео.

Мы прервались, только когда нам стало нечем дышать. Моя грудь резко вздымалась, то же происходило и с Тео, мы тяжело переводили дыхание. Я напряглась всем телом и, когда посмотрела ему в глаза, поняла: он чувствует себя так же.

– Что ты со мной делаешь, Роуз? – прошептал он, и я почувствовала, как у меня внутри все тает. Он мягко взял меня за руку и прижал ее к своей груди, и я ощутила биение его сердца.

Это был идеальный момент, идеальным казалось абсолютно все. И даже несмотря на то, что это не первый мой поцелуй, я не могла перестать мечтать о том, чтобы он им стал, потому что ни один другой поцелуй не смог бы сравниться с этим. Я никогда раньше не верила в сверкающие искры, но покалывание во всем теле заставило меня пересмотреть свои взгляды. Я почувствовала себя героиней сказки, я все глубже и глубже падала в мир Теодора Локхарта, и в тот момент ничто не могло бы принести мне большего счастья, большей гармонии.

Но реальность всегда нарушала все планы, и на этот раз она вмешалась в виде моей мамы, которая прокричала:

– Роуз! Если ты сию минуту не спустишься, то опоздаешь в школу!

Поэтому мне пришлось оторваться от Тео. Мне пришлось встать с постели, выйти из своей комнаты и покинуть мир Теодора Локхарта. И пока он наблюдал за тем, как я выхожу из комнаты, я отчаянно мечтала вернуться в этот момент, и чтобы он продолжался вечно.

Если бы только я догадывалась, как бесценен этот миг, я бы постаралась его продлить. Я бы проигнорировала маму. Я бы отказалась идти в школу. Я бы осталась с Тео на весь день. Я бы смаковала каждую секунду до тех пор, пока у нас не осталось бы времени. Эти воспоминания остались бы со мной навсегда, они бы впечатались в мою память и до конца моих дней текли бы у меня по венам.

Я не знала, что наше с Тео время истекло, но я действительно ощущала, на пороге стоит какая-то беда, чувствовала ее нутром. Время проходило и подводило нас к неизбежному концу. Когда правда откроется, больше не будет украденных моментов счастья, тщательно оберегаемых секретов или поцелуев. Тем утром выходя из комнаты, я заставила себя позабыть обо всех этих переживаниях. Я отказывалась думать о том, что произойдет, когда все наконец закончится.

Просто невероятно, как один поцелуй может изменить совершенно все.

У меня стало легче на душе. В тот момент, как наши губы соприкоснулись, все мои переживания улетучились, и я больше ни о чем не беспокоилась. Это чувство оставалось со мной весь день. Все давалось мне легко: не сходящая с лица улыбка, легкие шаги. Казалось, жизнь прекрасна, и прекраснее уже некуда.

Если бы я знала, что поцелуй с Тео Локхартом может творить такое, я бы поцеловала его гораздо раньше.

– Сегодня ты выглядишь счастливее обычного, – заметила Найя, когда я на целых пять минут раньше зашла в класс, где проходил наш первый урок, и плюхнулась на свое место рядом с ней.

Мне стоило таких огромных усилий не проболтаться; было так трудно не улыбаться, как идиотке. И если я думала, что будет сложно держать в секрете то, что Тео прячется у меня дома, то это все было ничто по сравнению с тем, как мне было тяжело молчать о том поцелуе.

Тео меня поцеловал.

Я повторяла эту мысль про себя, она еще не успела улечься у меня в голове.

– Просто день хороший, – вот и все, что я сказала в ответ, пожимая плечами и изо всех сил стараясь не выдавать своих эмоций.

В класс стали заходить другие учащиеся, и я выглядывала среди этого моря людей Грейс, а Найя не сводила с меня глаз. Она озадаченно хмурилась.

– О чем ты говоришь? Мы же в школе, – заявила она, все еще глядя на меня как на ненормальную.

Я только пожала плечами, взяла ручку и притворилась, будто что-то пишу, лишь бы только думать об одном зеленоглазом мальчике.

Когда начался урок, я почувствовала, что мои мысли где-то очень далеко. Я рассеянно вскидывала руки и прикасалась к своим все еще покалывающим губам, проверяла, насколько они гладкие, и вспоминала, как Тео прикасался к ним своими губами. Я чувствовала, что пришедшая с опозданием Грейс наблюдает за мной исподтишка, но мне было все равно. Я застыла слишком захваченная своими мыслями.

Уроки пролетали один за другим, и так продолжалось весь день. Должна признать, я обращала мало внимания на то, что говорили учителя, ибо все мои мысли были заняты воспоминаниями и снами наяву, и единственное, на что я обращала внимание, так это на бабочек у себя в животе.

Но еще я испытывала самый настоящий ужас, будто не за горами что-то кошмарное. Это было то же самое чувство, что появилось у меня утром. Я знала: время уходит и вскоре не останется никаких секретов. Это было началом конца.