Только ты - [42]

— Мы всегда начинаем отсюда, — произнес он около фигуры барана в витрине. — Как вы видите, он изготовлен в натуральную величину, специально для нас. Это баран породы шевиот. Шевиоты едят больше травы, чем черномордые горные овцы, и шерсть у них отличного качества. Она используется для твидовых и кашемировых тканей и прочих шерстяных изделий.

Мэгги была уверена, что дальше последует: «Есть какие-нибудь вопросы?» Она с трудом сохраняла серьезность.

— Его зовут Джейкоб, — небрежно заметила Келли. — Твой папа раньше думал, что он живой.

Лицо их гида порозовело.

— Кто тебе сказал?

— Он.

— Не важно, Келли, — быстро вмешалась Мэгги. — Пожалуйста, не обращай на нее внимания, Грэм. Твой отец показывал нам барана.

Странный контраст составлял Грэм со своим отцом. В этот раз Ангус показался ей каким-то юным. Он вспоминал паром, годы учебы в колледже и печально сказал тогда, что Грэм совсем другой. На нее нахлынула волна нежности.

— Ох, не стоит обращать внимания на то, что говорит отец, — снисходительно сказал Грэм. — Я всегда над ним подшучиваю.

Его щеки все еще пылали, когда швейцар распахнул перед ним дверь.

— Здравствуйте, мистер Ган, — застенчиво произнес Грэм. — Это мои друзья, отец разрешил показать им фабрику.

Справа табличка на стене около лестницы гласила: «Генеральный директор и правление». Грэм повернул налево.

— Мы идем в моечный зал. Там моют шерсть. Мы покупаем ее в виде пряжи и красим на фабрике. Недавно поступило несколько новых цветов красителей, их профсоюз еще не видел. Я узнаю, сможет ли мистер Маккэй показать их. Вообще-то это коммерческая тайна, но для вас, я уверен, сделают исключение.

— Не надо, — резко произнесла Мэгги.

Но он, не заметив, продолжал:

— Я хочу, чтобы вы увидели все; это правда очень интересно. — В голосе его была подкупающая искренность. — Следующим летом я буду работать здесь. Мне просто не терпится скорее начать.

«Что он будет делать, — подумала Мэгги, — и не слишком ли он молод для этого?»

— Мне будет почти тринадцать. — Ничуть не смутившись, он накинул себе года два. — Я готов делать что угодно. Отец начал работать здесь, когда ему было двенадцать, в каникулы, разумеется.

Следить за путешествием выстиранных мотков пряжи через огромные чаны в красильном отделении к сушильным центрифугам и горячим воздушным камерам, а затем к самим вязальным машинам было интересно даже без подробных пояснений Грэма. Их представили Биллу Маккэю, управляющему фабрики, но, к облегчению Мэгги, о новых красителях не было сказано ни слова.

— Похоже, я вам больше не нужен, — пошутил Маккэй, глядя на серьезное лицо своего будущего босса. — Увидимся, когда пойдете обратно.

В упаковочном отделении готовые изделия складывались и помещались в полиэтиленовые сумки со знакомой надписью золотыми буквами. Ее пьянила радуга цветов: традиционные кашемировые — тепло-золотистые и красные всех ягодных оттенков; цвета шотландских известняков от аквамаринового до серо-бежевого, дымчато-синий, вересковый и аметистовый на благородном суровом фоне натуральной шерсти. А фасоны! Каких только тут не было! Привычные классические: круглый ворот «под горло», высокий воротник «гольф», воротник «поло» — соседствовали с новыми фасонами: шалевый воротник с галстуком, воротник-стойка с пуговицей, аккуратный рубашечный отложной воротничок и спортивный V-образный ворот с контрастной отделкой.

Разноцветные стопки изделий на упаковочном столе были как калейдоскоп, но подошедший Билл Маккэй указал на разные гаммы цветов.

«Акварельные» тона были ясные, чистые и юные, гамма «драгоценность» была более интенсивных оттенков, названия «приглушенные», «темные» и «пастельные» говорили сами за себя.

— Вы, наверное, думаете, что все мыслимые тона уже есть? Ничего подобного. У нас есть целый комплект новых красителей, на прилавках такие цвета появятся только в будущем году. Мы называем их «новые густые», и они действительно великолепны. К сожалению, — добавил он, приняв движение Мэгги за выражение интереса, — я не могу показать их вам, пока это коммерческая тайна. Вот эти модели тоже новые, в магазинах их пока нет. — Он взял комплект, состоящий из полосатого свитера и жилета. — Как, на ваш вкус?

Свитер был с длинными рукавами, в белых, сиреневых и темно-синих полосах, жилет простого фасона — белый. Были и другие сочетания — кремовый, ярко-оранжевый и шоколадный или ореховый, белый и цвет айвы. Последний был как раз из «новых густых», как объяснил Билл Маккэй.

— Так что считайте, что вы побывали на закрытом просмотре.

Мэгги старалась не чувствовать себя виноватой. Почти наверняка представителям «Бонни Твидз» показывали эту новую гамму цветов, и незачем ей чувствовать себя хранителем тайны. Ну, разве что маленького ее кусочка. Так или иначе, она попала под перекрестный огонь, когда лояльность к одному человеку оборачивалась нелояльностью к другому, и чувствовать это было тяжело.

— Большое спасибо, мистер Маккэй, — тепло сказала она. — Нам пора, мы и так отняли у вас слишком много времени.

— Да, — неожиданно поддержал ее Грэм. — Отец решит, что мы потерялись. Сейчас они поднимутся к отцу в кабинет, попить чаю.