Точка зрения закуски - [8]

Наконец, Макс откинул тяжелый люк почти под самым днищем своего корабля. Двое измученных, хрипло дышащих, обожженных людей в обгорелой, но насквозь промокшей одежде, спотыкаясь и откашливаясь, с трудом забрались по гостеприимно откинувшемуся трапу.

Кровавый Ветер на всякий случай поднял две орудийные башни на боковых пилонах, покрутил и покачал стволами, и у звездолёта так никто и не появился. Тишина опустилась над грузовым терминалом №7.Точнее, над руинами, которые от этого терминала теперь остались.

Утопая в роскошном диване (и не зная, что он к тому же легко трансформируется в антиперегрузочное кресло — саркофаг), Томас с немым восторгом наблюдал за игрой самых фантастических форм и расцветок рыб и вознёй каких-то невероятных существ, копавшихся на коралловом дне. После огромных живых картин, изображавших неуловимо меняющиеся пейзажи каких-то незнакомых людям прекрасных горных долин, многочисленных скульптур Древних, от которых можно часами, словно в трансе, не отводить глаз, подставок с алмазными, тонко инструктированными мечами явно не человеческой работы и узнаваемыми чернёными когтями-палашами Тарнских офицеров-десантников времён Вторжения, он ещё и познакомился с плавающим в чане пилотом… Одним словом, после всего этого переходящий со стены на потолок аквариум на космической яхте воспринимался почти как должное.

Недавний удар бандитской нейропушки подводным тварям как минимум не повредил, дохлых особей при беглом осмотре совершенно не наблюдалось.

По прибытии Макс практически сразу запихнул Томаса в последней модели автохирург. Так что корабль он показывал уже практически здоровому человеку. Однако, чисто психологически, переносить всё это великолепие было для Томаса сложновато — такого собрания предметов инопланетного искусства в одном месте не нашлось бы ни в одном музее Земной Федерации, да и о частных коллекционерах подобного уровня никогда даже слухов не ходило. А аквариум, который при разгоне закрывало бы поле Волковского…

Они как раз распивали по бокальчику "Дом Периньон" урожая 2714 года, когда враги попытались достать их в первый раз по-серьёзному.

— Зафиксирован запуск пяти ракет класса "Трезубец". Целились в нас. Ракеты перехвачены и уничтожены.

— На сколько это всё может быть серьёзно?

— Они находятся к нам слишком близко. В открытом космосе я легко могу отслеживать и перехватывать 30–35 целей одновременно, отделяя при этом ложные объекты от боевых, причем при постановке противником помех. Но сейчас эти козлы лупят по нам в упор. Пока — что они только прощупывают нашу оборону…

— А если мы ударим по ним тем, что у нас имеется на борту? — Поинтересовался Макс.

— Неизбежная детонация реактора астероида, а так же прочих взрывоопасных веществ и боеприпасов системы обороны. У нас на корабле не останется шансов. Но, имея сложившееся представление о человеческой природе, в частности о таком вашем качестве, как жадность, полагаю, что они вскоре все же пойдут на переговоры.

Дон Скарлетти был очень недоволен. Он надеялся получить для себя на этом астероиде новый дом и отлаженный бизнес, а влип просто в какую-то грёбанную космическую войну. Правда, этот необычный, по словам Рут Диксон, корабль весьма его заинтересовал. А за непредвиденные убытки вполне можно будет оторваться и попозже. На той же Рут Диксон, к примеру. В конце концов, это был её план. Плевать, что она — его племянница по материнской линии. Сейчас, впрочем, она была ему полезна. Временно, разумеется.

— Мы можем пробить их оборону — Рут наконец-то оторвалась от компьютерных расчетов. — И они, кстати, об этом наверняка догадываются. Двадцать три ракеты вот по этим векторам одновременно их пушкам ни за что не отбить! А мощных средств нападения на их сухогрузе просто быть не может — ни одна служба безопасности, ни одного космопорта в мире не допустит вооруженный частный звездолёт к своим заправочным терминалам. Так — что и при взлёте с поверхности шансов у них — ноль. Ребятки влипли.

— А вдруг у них ещё что-нибудь в запасе? — засомневался вдруг прежде бесстрашный дон. — В жизни о подобных кораблях не слышал, просто какой-то эсминец, мать его! Ладно, наладь с ними связь. И держи их на мушке!

Лицо, появившееся на экране, почему-то показалось дону смутно знакомым.

— Откройте входной люк и выходите с поднятыми руками. Мои люди поднимутся на борт. Любой акт неповиновения, если вы понимаете, о чём я, и мы запускаем ракеты. Однако могу дать вам слово дона, что как только Томас Одрин подпишет акт о продаже своего заведения, вы оба сможете улететь отсюда первым же рейсовым бортом. И чтобы больше я о вас ничего никогда не слышал. Вопросы? У вас на все размышления ровно две минуты.

Рут видела, как во время клятвы дон Скарлетти сложил по обычаю русской братвы за спиной кукиш, так — что " слово дона", разумеется, теперь было просто недействительно.

— Ну что, Макс? Предпочитаешь уйти в яркой вспышке, или будем уповать на милость этого мафиози? — Томас вздохнул. — Эта, в конце концов, обычная каменная глыба не стоит ни моей, ни тем более твоей жизни. Прости, что втянул тебя в это дерьмо. Меня-то всё равно пришьют сразу после того, как я поставлю свою подпись. Шик у них последнее время такой воровской — чтобы всё было по закону. Властей ведь поблизости всё равно нет, а ближайшим планетарным правителям по большому счету наплевать, что здесь у нас происходит. С другой стороны… Если и ты не возражаешь забрать всю эту сволочь с собой на тот свет, конечно. Да и всю твою красоту им отдавать что-то совсем не охота… — он обвёл рукой такой уютный белый салон. — Давай, пали из всех бортовых. На хрен всё!