Точка зрения единорога - [24]

— Вас, сэр.

— Кто там, Несси? — поинтересовался Голубой, хотя догадка его уже посетила.

— Гражданин Бежевый, сэр.

Он кивнул и махнул рукой экрану в кабинете. Агнес исчезла.

На экране появилось знакомое высокомерное лицо.

— Твоя внучка пропала, — без предисловий заявил он. — И тебе об этом что-то, да известно.

— Откуда? — осведомился Голубой. — Разве не ваш лагерь несёт за неё ответственность?

— Ты помог ей сбежать!

— Неужели? Как нехорошо было бы с моей стороны так поступить.

— Предоставив ей убежище, ты нарушишь договор.

— И не подумаю, Бежевый.

— Мы найдём её! И когда это случится…

Голубой нахмурился.

— Ты угрожаешь ребёнку? Боюсь, от этого пострадали бы твои отношения с её родителями, которые могут отказаться от дальнейшего сотрудничества. — Он даже приуменьшил угрозу; Бэйн — и Маш тоже — не потерпят никакой опасности для Нипи; девочка была неприкосновенной.

— Проклятый ублюдок! — воскликнул Бежевый. — Она всё равно не сможет прятаться вечно. Мы прочешем всю планету в её поисках, и если ваша сторона будет чинить препятствия…

— С чего бы мне отменять визит собственной внучки таким способом? Ты знаешь, как я рад её компании. Больше похоже на шантаж с вашей стороны — какое-нибудь устройство, чтобы держать её подальше меня… Может, мне стоит пожаловаться?

Гражданин Бежевый зарычал, и его изображение погасло.

На пороге вновь появилась Агнес.

— С ней всё будет в порядке, сэр?

— Уверен в этом, Несси. В конце концов, ты её тренировала. Кто может пожелать лучшего учителя?

— Но ей всего четыре года!

— А ещё она, скорей всего, самый умный ребёнок на Протоне.

Женщина кивнула и снова исчезла в приёмной.

Теперь Голубой сам набрал номер, вызывая Гражданина Пурурного. Толстый, хоть и с кислой миной, обязан был его выслушать.

— Мы действовали, согласно условиям договора, — начал Голубой. — Мы согласились не нападать друг на друга прямо, твоя и моя сторона, и вы получили доступ к Оракулу на время визитов ко мне внучки. Как бы там ни было, сегодня она не прибыла вовремя. Отмену посещения я рассматриваю, как нарушение договора с вашей стороны.

— Мы её ищем! — огрызнулся Пурпурный.

— Не сомневаюсь. Когда найдёте и доставите ко мне, я позабочусь о дальнейшем соблюдении своей части договора. До тех пор доступ к Оракулу вам закрыт.

Рот Пурпурного открылся, но Голубой оборвал звонок, прежде чем его ушей достигли угрозы и проклятия. Он только что уронил вторую туфлю.

Вошла Шина.

— Ты плохо себя ведёшь, милый, — заметила она. Подобно всем рабам, она была обнажена, а также, в отличие от многих, стройна и грациозна, несмотря на возраст. Её годы выдавали лишь волосы: в каштановых кудрях поблёскивали седые нити. Грудь тоже слегка опустилась, но её нельзя было назвать индикатором старения; ведь как-никак Шину создавали искусственным путём. Она была роботом — а значит, вне возрастных рамок.

— Что может знать о хорошем поведении машина? — с улыбкой парировал он.

— Немногое, если ей не от кого учиться.

Он схватил её и расцеловал.

— Как долго мы женаты? Два с половиной года?

— Вы пропустили десятилетие, сэр.

— Примерно прикинул.

— Сомневаюсь.

Он держал её в объятьях чуть дольше обычного.

— Ты до сих пор похожа на ту железную деву, что я встретил и полюбил, возвратившись к жизни. — Родной манерой речи Голубой пользовался лишь в исключительных случаях, когда его захлёстывали чувства. Или эффекта ради.

— Я ничуть не изменилась! — запротестовала Шина. — Созданная для ублажения твоего двойника, по его вкусу.

— И по моему, — согласился он. — Я любил одну женщину до тебя, но её любовь ко мне угасла, и я покинул её… и нашёл тебя. Твоя любовь вечна.

— Потому что ты никогда не менял мою программу. Если хочешь другую личность…

— Не дразни меня! В моей жизни должно быть хоть что-то постоянное, так пусть это будешь ты со своей программой, — он прижал её к себе и снова поцеловал.

— Осторожно, Голубой, — промурлыкала она в его ухо. — Ты возбуждаешься не по графику.

— Благодаря тебе! — воскликнул он, и это была правда.

Тем не менее, он отпустил Шину и повернулся к панели выхода.

— Нельзя заставлять зрителей ждать, — сказал Голубой, переключаясь на протонский диалект.

— Играй свою роль на отлично, любовь моя, — напутствовала она его.

Тот улыбнулся. Обычно она говорила на языке обитателей Фазы сугубо для поддразнивания, но на сей раз бывший адепт знал, что Шина имеет в виду каждое своё сово.

— Не бойся, о леди Шина. Моя пьеса прикуёт и удержит их внимание. — И вышел наружу.

В этом-то и заключался смысл данной игры. Он обучал свою внучку Нипи с осторожностью, как Стайл тренировал Флаша на Фазе. Голубой давно узнал, что дети способны общаться между собой; они со Стайлом и своими жёнами хранили тайну внуков. Теперь тот подал условленный сигнал, и Флаш с Нипи спрятались. Двойнику следует доверять, он знает, что делает. Голубой понятия не имел, где нашла убежище его внучка, но понимал: ей потребуется около двадцати четырёх часов, чтобы оно стало надёжным. Его работа — обеспечить ей эти сутки. Будущее плана и, по всей вероятности, самой планеты, зависело от успеха их диверсии.

«А теперь мы сыграем, — подумал он, выходя в коридор. — В партию с высокими ставками!» Голубой прекрасно знал, что за пределами гражданских апартаментов каждое его слово прослушивается, и каждое действие просматривается. Враждебные граждане верили, что он имеет отношение к исчезновению Нипи; так оно и было. Провокационные звонки понадобились для того, чтобы окончательно их в этом убедить. Они должны считать, что снаружи он собирается связаться с внучкой. Если удастся отвлечь их внимание на себя, они уберут большую часть следящих устройств от границ и не станут систематизировать её поиски. План столь очевидный, что выглядит даже глупо, но именно поэтому Голубой надеялся провести врага.