- Не удивительно, навернуться с такой высоты и не поиметь проблем с головой маловероятно. Давай руку сюда, померяю давление.
- Да это все понятно. У меня просто с памятью что-то не то. Я помню все отрывками, и даже кажется, что со мной случилось то, чего точно не было, или было, но не так, как я запомнил. И вообще, похоже, что меня хотели убить и столкнули с крыши.
- Так, давление нормальное. Замечательно. А вот насчет памяти все возможно. Человеческий мозг до конца не изучен, а в стрессовых ситуациях, в состоянии комы, один бог знает, что может твориться под черепной коробкой. Через часик должен приехать следователь по твоему делу, вот с ним и пообщаешься о своих подозрениях.
Следователю, сорокалетней женщине в очках, ссылаясь на частичную амнезию, я сказал, что не помню, кто подтолкнул меня на крыше. Расписался в протоколе, попрощался, а когда остался один в палате, продолжил по кирпичикам собирать свою память. Кирпичики падали и никак не хотели собираться. Потом приехала мама, со слезами на глазах расцеловала меня и перекрестила. Я поздний ребенок, отец старше матери на десять лет и умер, когда ему было шестьдесят, а я только закончил школу. Мама, в прошлом член коммунистической партии, после смерти отца стала очень религиозной, и каждое воскресенье посещала церковь.
- Доктор, когда выпишут моего сына?
- Татьяна Сергеевна, вот сделаем ему еще парочку анализов, понаблюдаем недельку, другую, если все нормально, то и выпишем. Только, пожалуйста, проследите за своим летчиком, удача такая штука, что может и отвернуться во второй раз.
Выписали меня дней через двадцать, когда сняли гипс с руки. Все это время я, как мог, пытался физическими упражнениями восстановиться. Приседал и даже отжимался от кровати на одной руке, пока на второй находился гипс. Катя наведывалась каждый день, даже однажды пришла с родителями, которые погоревали, что с памятью у меня остались проблемы. О своих путешествиях во времени я никому не рассказал, опасаясь, что меня не только не выпишут, а отправят в другое медицинское учреждение на лечение. Осторожными вопросами выяснил у Кати, что в день перед своим падением я действительно копался в спортивной сумке дяди Вити. А вот зачем я это делал, объяснить не мог ни тогда, ни сейчас. Гендиректор издательства Сан Саныч уехал жить во Францию. Если он и был виновен в моей смерти, то поговорить с ним я уже не мог, по крайней мере, не в этой стране. Оставались только Игорь и Гена. Первый мог подтвердить, что я копался в компьютере Сан Саныча. А вот со вторым нужно будет поработать плотнее. Вряд ли он признается сразу, а как на него надавить, я еще не придумал.
Первой неприятной неожиданностью оказалось то, что Генка уволился и уехал в неизвестном направлении. А вот Игорь как раз возвращался после смены домой, когда я встретил его недалеко от издательства.
- Дэн, здорово! Выписали? Выглядишь молодцом. Там на твое место такого зануду взяли, снега летом легче выпросить, чем его попросить глянуть комп на предмет исправления глюков. Да и с тобой опероционки так не глючили, ты на них положительно влиял. А теперь каждую вахту какая-нибудь хрень происходит. То программа не устанавливается, то в интернете выскакивают окна сразу по десять штук.
- Нечего по порносайтам лазить.
- Да я никогда таким не занимался, это Генка любитель был. Уволился, сейчас вместо него тихий юноша-культурист, кроме как о своем теле у него других интересов нет.
- А Генка давно уволился?
- Да почти сразу после того, как ты в больницу попал.
- А Сан Саныч когда во Францию свинтил?
- С месяц уже или чуть больше, но говорят, он давно собирался переезжать.
- Игорь, а ты помнишь тот день, когда я на работу пришел в воскресенье? Ты меня еще в кабинет Сан Саныча пустил ненадолго.
- Конечно, только это не воскресенье было, а в субботу, вечером. Я тебя с трудом потом выгнал из кабинета. Ты не хотел уходить, и все время повторял какую-то фразу странную.
- Не помнишь, какую?
- Кажется, "ничего своего" или что-то в этом роде.
- Ничего личного!
- Точно!
Дверь мне открыл Катин отец. Мужчина оказался один. Катя с матерью ушли по магазинам и обещали вернуться не скоро.
- Я подожду в гостевой комнате?
- Только, пожалуйста, ничего не трогай.
Вадим Петрович всегда меня недолюбливал, опасаясь, что я недостоин Кати.
Гостевая комната не изменилась. Только спортивной сумки не оказалось под столом. Картина, которую нарисовала Катя, мне очень нравилась. Звездная россыпь на небосклоне. Я решил, что попрошу Катю мне подарить ее. Подойдя к одному из шкафов, от скуки открыл верхний ящик. В нем лежали старые альбомы с фотографиями. Полистав один из них, начал вспоминать, что уже видел этот альбом. Детские фотографии Катюши вызвали улыбку. И тут я наткнулся на знакомую выцветшую фотку. Именно ее цифровой вариант я видел в удаленных файлах Сан Саныча. В центре стояла молодая девушка, которая очень напоминала Катю. Наверное, это ее мама, Мария Семеновна. Слева, скорее всего, Сан Саныч, а справа.... Теперь я понял, что мужчина, держащий за талию Катину маму - это не дядя Витя. И тут кирпичики, наконец, стали на место.
