Точка - [77]

— Чем?

— Колонией юнитов. Сейчас расследуются несколько случаев…

— Вы — специалист?

— Да, по магнитонной терапии.

Инспектор протянул руку.

— Ваши документы тоже.

— У меня только идентификатор, — сказал Искин.

— А, так вы беженец!

— Да, но в Фольдланде был знаком…

— Этого не надо, — оборвал его Хартиг.

Идентификатор и социальную карточку он, покашливая, рассматривал не в пример дольше паспорта Отермана.

— Три года уже живете в городе? — спросил Хартиг.

— Да, работаю в «Альтшауэр-клиник», правда, подсобным рабочим.

Инспектор повертел социальную карточку.

— Сегодня продлили?

— Да.

— И что вы хотите проверить? Насколько я понимаю, для этого необходимо оборудование? Хотя бы переносное. У вас что, с собой?

— Нет, — сказал Искин. — Но мне достаточно только выявить признаки заражения, а они легко пальпируются.

Он не стал пояснять, что это возможно только на начальных стадиях развития колоний.

— Хм… понятно, — качнул головой Хартиг. — А пальпи… это чего?

— Ощупывание. Достаточно рук, плечевого пояса и шеи.

Инспектор почесал за ухом.

— Даже не знаю.

— Вот, — вернул журнал Отерман.

— Вы распишитесь тоже, — сказал Хартиг Искину, отдавая документы.

Искин вывел: «Визит к уголовному инспектору» и поставил подпись.

— Так?

Хартиг заглянул в журнал.

— Да, следуйте за мной.

Часть барьера, скрипнув невидимыми петлями, отошла в сторону, как калитка. Несколько окон были открыты, по залу гулял свежий воздух, ворошил бумагу. Окна выходили во двор, и Искин видел, как раздетые до пояса полицейские моют один из пары автомобилей. Кто-то позвякивал ложечкой в стакане.

Хартиг, не останавливаясь, дошагал до прохода в коридор.

— Сюда.

Коридор был узок, два человека разошлись бы с трудом. И справа, и слева темнел ряд дверей. В дальнем конце коридор упирался в глухую кирпичную стену, но видимый короткий отрезок чугунных перил говорил о том, что там имеется лестница вниз, в подвал. В простенке висел плакат «Остерегайтесь шпионов!», дальше имелся еще один — с рекламой «австро-даймлеров».

— Прошу.

Инспектор ключом открыл третью или четвертую дверь по ходу слева.

— А Агне? — спросил на пороге Отерман.

— Сейчас ее приведут, — сказал Хартиг.

В небольшом помещении стояли два стола, один — у забранного решеткой окна, другой — наискосок у стены. Остальную часть мебели составляли сейф, железный шкаф, четыре стула (один — под бумажными папками) и еще один шкаф, уже деревянный.

Деревянный шкаф имел сходство с тем, что стоял у Искина в общежитии.

— Берите стулья, садитесь.

Хартиг расположился за столом, растворил в стакане с водой какой-то бурого цвета порошок и, морщась, выпил. Затем взялся за трубку телефона, всего один раз прокрутив диск. Несколько секунд они все вместе слушали громки гудки. Наконец, на том конце ответили.

— Вахмистр Йоцке у аппарата.

— Тимо, это Карл, — сказал инспектор, прижав трубку к уху. — Да, сверху, из кабинета. Сколько там наших бузотеров еще осталось? Да, тех, которые на Кристоф-штросс… Трое? Выводи девчонку… разумеется… У меня сидит ее дед, сдам с рук на руки. Как себя чувствуешь? Понял. Да, жду.

Он опустил трубку на рычаг и повернулся к посетителям.

— Придется минут пять подождать.

Отерман кивнул.

— Это можно.

— А я могу осмотреть тех, кто был с девушкой в одной компании? — спросил Искин.

Хартиг, занявшийся бумагами на столе, поднял голову.

— Зачем? Девушки вам будет не достаточно?

— Для полноты картины.

— Извините, не могу вам этого разрешить.

Инспектор кашлянул в кулак и вновь приник к документам. Искин смотрел, как он делает записи в одном журнале, в другом, как заполняет какой-то формуляр крупными буквами, как раскладывает перед собой в одном ему известном порядке исписанные убористым почерком страницы.

Минута — и страницы отправились в серую папку с завязками.

— Так, это штраф, — сказал Хартиг, протягивая листок Отерману.

— Ох, — сказал старик, заглянув в него.

— Разве много?

— Тридцать марок? Чувствительно.

— Можете оспорить апелляцией, — сухо улыбнулся инспектор. — На первый раз мы взяли по нижней планке. Владельцы пострадавших автомобиля, кафе и табачной лавки в виду неполной дееспособности молодых людей, насколько я понимаю, подадут иски на возмещение ущерба к их родителям. Ввиду доказанности правонарушения советую соглашаться с ними на мировую и не доводить дело до судебного процесса.

— Но если Агне не виновата? — наклонился к столу Отерман.

— Как? — удивился Хартиг. В руках его появилась еще одна папка, пухлая, грязно-зеленого цвета. — Это показания свидетелей, — на стол плюхнулись несколько скрепленных листов. — Это результаты экспертиз. — К первой пачке добавилась вторая. — Отчеты полицейских, рапорт лейтенанта Ульфа по задержанию четырех человек, подозреваемых в хулиганстве и порче чужого имущества, заявления потерпевших…

Инспектор выкладывал документы перед Отерманом с изяществом игрока в покер, собравшим выигрышную комбинацию.

— Наконец, — сказал он, взмахнув в воздухе последними страницами, — есть собственноручные признания. Вашей Агне тоже.

— Это понятно, — вздохнул Отерман. — У меня одно возражение. А если это зараза? Ну, юниты. Если она сама не осознавала, что делает?