То, что нельзя забыть - [66]
Я взялся рассуждать об этом, зная наперед, что многие отнесут высказанные мысли к бредовым. Это нисколько не смущает меня. Много, очень много предвосхищений знает история, а когда они становятся явью, редко вспоминают авторов. Оно и правильно.
* * *
Мы были едва знакомы. Встречались пару раз в Москве, скорее всего, на вернисажах. Он нашел меня в Париже по телефону, и, когда назвался я моментально его идентифицировал: Гариф Басыров, художник-график. Он прилетел во Францию по приглашению галереи Энрико Наварра, который, будучи в Москве, познакомился с работами Басырова. Они ему понравились. Гариф попросил меня помочь ему в переговорах о возможной выставке в этой галерее. Я согласился, хотя мой французский скорее нуждался в переводе на французский, но хотелось не только помочь коллеге, но и познакомиться с галереей Э.Н., молодой, одной из наиболее динамичных в Париже, которой пророчили будущее.
Когда закончилась деловая часть разговора, Наварра обратился ко мне с вопросом: «А вы кто будете и чем занимаетесь?». Пришлось признаться, что я художник и живу уже восемь лет в Париже. Было похоже, что он впервые слышит мое имя, скорее всего, именно так. «Хотите, чтобы я издал альбом ваших работ?» — был его следующий вопрос. «Вы не знаете, что я делаю», — ответил я. «C’est ne pas grave» (Это не важно), — ответил он. Мы расстались, и я забыл об этом «предложении». Прошло несколько дней, и Наварра позвонил, и недоуменно и нетерпеливо, как мне показалось, спросил, почему я не прихожу в галерею для работы над книгой. Макет был изготовлен быстро, и Энрико представил мне издателей. Ими оказались Мерет Майер, внучка Марка Шагала, и ее муж Эвальд Грабер. У них был издательский дом в Берне в Швейцарии.
Таким вот образом появилась на свет моя первая монография, и издал ее человек, с которым я повстречался по случаю, не побывавший в моей мастерской и не видевший ни одной моей работы «живьем».
Любителям умственной гимнастики хороший повод для размышлений. Я-то думаю, что со времен Гутенберга и до второй половины ХХ столетия такое было бы невозможно. Есть в этой истории знак времени и еще что-то над временем. Вполне метафизическое. Мои отношения с галереей Э.Н., начавшиеся так удивительно, продолжались. Команда галереи занималась техническим обеспечением моей выставки в Пушкинском музее. В галерее в разное время прошли мои выставки. Но все это было потом.
* * *
На углу улиц de Seine и Jacques Callot находится кафе «Palette» (Палитра). Собственно, это центр галерейного квартала Сен-Жермен. В этом кафе с давних времен собираются художники, владельцы галерей и всякий причастный и непричастный к миру искусства люд. Хрестоматийное место. В этом квартале проходили первые годы моей парижской жизни. Все галереи, с которыми я так или иначе сотрудничал, находились и находятся по сей день на этом пятачке.
Однажды, проходя мимо «Палитры», встретил Боба Валуа. На безличное французское приветствие Зa va Борис? я ответил Зa va Боб. Он предложил выпить с ним кофе.
Боб Валуа — владелец трех галерей и магазина мебели Art Déco на улице de Seine — фигура во всех отношениях привлекательная и заметная. Импозантный, двухметрового роста, с выразительным породистым лицом, украшенным мясистым крупным носом, и с неизменной, словно проросшей во рту, огромной гаванской сигарой. В разные годы в его галереях я выставлял скульптуру, рисунки, фотографии. Уходя, Боб обронил: «Борис, может быть, я найду тебе спонсора».
Дело в том, что утром того дня я получил от дирекции Русского музея из Санкт-Петербурга предложение ретроспективной выставки. Последняя фраза письма: «А теперь нужно искать спонсоров» на самом деле зачеркивала ее возможность. Я не хотел, да и не мог заниматься просительной работой и вообще вешать на себя эту обузу. Мне хорошо работалось в моей мастерской. В кафе я рассказал Бобу о письме. Коммерческий интерес Валуа к музейной выставке был нулевым, по этой причине я не отнесся серьезно к его словам. Тем больше был удивлен его звонку буквально на следующий день: «Зa va Борис?» — «Зa va Боб?» — «Я нашел тебе спонсора». Позже стало очевидным, что Боб нашел самого себя, Боб нашел Валуа. Только почему-то прямо он никогда не сказал мне об этом. Он оплатил дорогостоящие выставки в Русском музее и затем ее переезд в Третьяковскую галерею в Москву. Что тут сказать? Видимо, Валуа неслучайно носит королевское имя. Его жест был широким, без напряжения, натуральным.
Он приехал на вернисаж в Санкт-Петербург со своей женой, и мы провели несколько чудесных дней в городе моей счастливой студенческой, всегда в кого-то, во что-то влюбленной юности. Гуляя вечером по Невскому проспекту, у моста через Мойку, какой-то рекламный человек соблазнил нас совершить прогулку на речном кораблике по каналам Санкт-Петербурга. Был конец апреля. Через полчаса на воде стало сыро и невыносимо холодно. На этот случай на корме была свалена груда серых солдатских одеял. Завернутые в них, как в талесы, раскачиваясь вместе с корабликом, мы скорее напоминали молящихся евреев на плаву, нежели туристов. Боб прожег в своем «талесе» отверстие и из него торчала, как пароходная труба, его большая гаванская сигара. Она попыхивала, дымила, метала искры в темное небо. Было смешно. Когда наш кораблик развернулся у моста Лейтенанта Шмидта, чтобы возвратиться к причалу на Мойке, я попросил капитана прижаться ближе к набережной и показал Бобу нестареющий стройный фасад моей alma mater, Академии художеств, широкие гранитные ступени, спускающиеся к воде, охраняемые сфинксами, и то самое место, где ровно пятьдесят лет назад в эйфории молодого безумия бросился спасать какого-то пьяного солдата, тонущего в ледяной Неве начала мая.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.