Тьма под кронами. Сборник древесных ужасов - [17]

Они двигаются дальше. По пути Соня оглядывает молчаливую чащу, желтый туман между деревьев. Значит, виноваты террористы или военные. Ничего удивительного. Люди способны на любое безумие. Перед мысленным взглядом самолеты снова и снова врезаются в Лахта-центр, в здания Москвы-Сити, во все небоскребы мира.

* * *

На этот раз мир застыл.

Коробки домов пустуют, матовые окна поглощают свет. Каждая дорога закупорена автомобилями, но внутри никого. Не дрожат листки объявлений, не горят фонари. Город, покрытый пылью. Мегаполис-призрак.

Самолет будто приклеен к темному небосводу. Он никогда не влетит в башню. А внутри той разгорается уже знакомое Соне свечение.

Она вспоминает фильмы про инопланетян.

Свет заливает все вокруг. Здания отбрасывают жутковатые тени. Странно, но в центре свечения как будто виден прямоугольный силуэт.

Дверь.

Соня вскакивает. Она задыхается темноте, нужно выйти на воздух, иначе она умрет, она…

— Малая, чего не спишь? — раздается Костин голос.

— Мне нужно… Я… — Соня пытается сформулировать свои ощущения от кошмара. — Костя, нам не нужно идти в город. Там нас ждет, — зеленая дверь, хочет сказать она, но вовремя спохватывается, — что-то плохое.

В первый день встречи они договорились, что двинутся в Питер. Там найдут других выживших, потом решат, что делать дальше. Все это время шли к Лахтинскому разливу, от которого до города рукой подать. Теперь Соня не уверена, что это хороший план. Зеленая дверь, думает она, хочет, чтобы мы открыли ее.

— Погоди, Сонь, — кажется, или Костя впервые назвал ее по имени? — Отдышись, хорошо? Тебе кошмар приснился. Блин, мы и часа не проспали!

— Костя, давай свернем в другую сторону.

— Но куда? Назад не свернуть — все заросло.

— Может тогда дом займем какой-нибудь? Поживем там недолго. М?

— Но так мы никого не встретим. Охота тебе со мной, старым пнем, знаться.

— Ничего ты не старый, — она касается его руки, и Костя вздрагивает. Но не отстраняет ее. — Ладно… Ты прав, мне приснился кошмар. Может, нам стоит денек передохнуть. Слишком много всего за последнее время.

— Аминь, — Костя расстегивает палатку и вылезает наружу. — Подыши пока, а я… Малая!

Тон его голоса заставляет насторожиться. Соня находит ружье, проверяет, заряжено ли, снимает с предохранителя. Вылезает из палатки.

— Малая, обратно!

Поздно. Потому что она видит их.

Палатка окружена животными. В основном, это волки, хотя Соня замечает и пару лисиц. Они не скалятся, не лают. Если бы не ветер, который треплет их шерсть, она бы подумала, что спит. Хвосты еле заметно движутся туда-сюда, лапы тонут в песке.

Костя вздрагивает. Соня оборачивается и оказывается нос к носу с медведем. От царя зверей пахнет землей и цветами. Глаза поблескивают в темноте. Проектор в голове хочет поставить очередной ужастик, но ломается. Потому что медведь оглашает окрестности ревом и валит палатку. А потом движется на них.

— Вот же… — Костя забирает ружье, но не пускает его в ход, что кажется совершенно правильным. Потому что если выстрелить, медведь взбесится и… Волки расступаются перед людьми, дружно мотают облезлыми мордами в сторону Петербурга. Что-то холодное тычется в спину, толкает вперед. Соня визжит, но делает шаг, другой. Рядом, вцепившись в ружье, бредет Костя. Лицо у него растерянное.

Животные пропускают людей вперед. И идут следом.

* * *

Они движутся к городу остаток ночи и весь день. Соня мысленно благодарит Костю за идею спать полностью одетыми. В противном случае ступни были бы содраны в кровь.

Медведь остался у палатки, но волки идут следом метрах в десяти. Соня оборачивается и смотрит на крупного серого самца. Он нюхает камень, а затем поднимает взгляд на нее. Глаза волка мутные, из уха торчит ветка, словно антенна. Он мотает головой и щелкает зубами: идите вперед.

Залив больше не бурлит, но Соня замечает белые бока среди желтушных волн. Рыбы сопровождают людей вместе с волками, не дают забежать в воду. Из песка торчит обгорелое бревно. На верхушке уселся пеликан, с клюва свисает тина. Глаз, подернутый молочной пленкой, таращится на путников.

— У-у-у, образина, — Костя швыряет в птицу камнем, но та не реагирует. — Интересно, почему они не нападают?

— Эскорт, — Соня невесело усмехается. — Ты не понял? Нас ведут в город. Не похоже на биологическое оружие.

— Как раз-таки похоже! Нас конвоируют к захватчикам, а потом отправят в лабораторию — узнать, почему мы не проросли, — Костя вроде бы шутит, но Соне не смешно.

Болят натруженные ноги, ступни и вовсе пылают в кроссовках. Солнце сегодня закрыто тучами, но духота никуда не делась. Ладони ободраны о кору, спина одеревенела. Дважды Соня с Костей останавливаются, чтобы отдохнуть, но волки подбегают и пытаются укусить.

— Вот мы влипли, малая, — Костя закидывает ружье на плечо. — Ни вздохнуть, ни пернуть, как говорится.

Лес расступается. Они сворачивают к коттеджному поселку, проходят мимо строительного магазина. Из разбитых стеклянных дверей и окон выпростались деревья, асфальт вспучился, с ветки свисает покупательская тележка. Общества потребления больше нет, осознает Соня. Некому больше покупать товары, стоять в очередях, следить за скидками. Некому мусорить, убивать животных, стрелять в школах, стирать города с земли. Всему, что было связано с человечеством, пришел конец.