Ткач - [86]

Мальчик проснулся в среду вечером. До этого момента Алекс почти не отходила от постели больного. Ей все еще казалось невероятным то, что произошло неделю назад в ее отделении, но факты говорили сами за себя. Выздоровление шло семимильными шагами: те процессы, которые занимали у некоторых пациентов годы, теперь протекали за часы, минуты. Конвульсии прошли за день, речь восстановилась почти полностью всего лишь за неделю, пульс выровнялся, сердце было совершенно здоровым, как и разум Фауста, который сейчас смотрел на доктора огромными черными глазами.

— Как тебя зовут, ты помнишь?

— Нет. Кажется, у меня была кличка… Я не помню.

— Я звала тебя Фауст.

— Фауст, мне нравится, — мальчик слабо улыбнулся.

— Мне тоже, — Александра ответила на улыбку. — Сейчас тебе нужно отдыхать, много спать…

Фауст кивнул и послушно закрыл глаза. Алекс еще некоторое время просто сидела рядом с ним, разглядывая детские черты. Только теперь она вспомнила о Фине. Где он сейчас? Что делает? Нужно поговорить с ним. Интересно, можно найти его в том старом доме? Вряд ли… Быть может, он сам найдет ее? А зачем? Он выполнил то, что должен был, сделал так, как чувствовал. Должно ли быть что-то еще?..

— Не грусти.

Алекс вздрогнула, услышав тихий голос, удивленно моргнула, глядя на ребенка. Он улыбался. Точно так же, как в том сне: жутко, только уголками губ.

— Что? Я не…

— Ты грустишь и думаешь о нем. Он приходил, чтобы сделать то, что должен был. Вернуть туфли, зайти в палату, остановить Ворона, расстаться с лишним, приобрести новое. Всё так, как должно быть.

Фауст говорил почти неслышно, медленно, словно прощупывал словами воздух, но в каждом из произнесенных им звуков явственно слышалась уверенность и — покой. Александра не знала, что ответить, как вести себя, тем более, что рядом с ней лежал всего лишь ребенок…

— Ты думаешь: «Всего лишь ребенок», а я всего лишь говорю тебе, успокойся и живи.

— А ты?

— И я буду.

Он закрыл глаза и спустя мгновение на самом деле уснул. Глубоким и ровным стало его дыхание.

Дышали заснеженные пустоши, дышали горные вершины, дышали океанские просторы, дышали лесные чащи, и каждому живому существу светили разные звезды с небес, покрывающих мир неразрывным полотном.

Эпилог

Снежная буря за окном никак не утихала, крупными хлопьями билась в окно, шумела в дымоходах. Женщина металась по комнате, подобно урагану, гудящему в долине. Язычки пламени горящих свеч тянулись за её движениями, словно стремясь успокоить. Она старалась не шуметь. Боялась разбудить детей. Близнецы мирно спали в кроватке, которую женщина всё никак не позволяла разместить в детской. Уже год минул с их рождения, но мать не поручала мальчиков воспитателям, заботясь о них ежеминутно. Муж всегда улыбался на это упрямство, но никогда не перечил, считая лучшей заботой любовь.

При воспоминании о супруге женщина замерла, но уже через секунду принялась вновь мерить шагами комнату. Её нетерпение выплескивалось всё новыми и новыми порывами ветра.

Один из мальчиков проснулся, поднялся в кроватке, обхватил пухлыми пальчиками решетку и пытливо уставился на мать. Она ответила сыну теплой улыбкой.

— Не спится тебе, Фин? — голубые глазенки доверчиво смотрели на нее. Женщина подошла к сыну и взяла его на руки, гладя по спинке. — Скоро и братишка проснется…

— А! — авторитетно заявил Фин и дернул мать за вьющуюся прядь.

— Ты так на него похож…

Женщина рассмеялась, покружила с малышом по комнате и опустила его в кроватку. Второй ребенок открыл заспанные глаза. Пронзительно зеленые.

— И тебе не дает поспать его беспокойство? — она потрепала мальчика по пушку темных волос. — Или моё?

Мальчик ничего не ответил, только внимательно оглядывался, сохраняя самое сосредоточенное выражение лица, на какое может быть способен человек.

— Госпожа, — техник вошел в комнату, — владыка…

Она не дождалась окончания фразы, серебристым вихрем вылетев из комнаты.

— А! — снова высказался маленький Фин и рассмеялся. Его брат усердно рассматривал растерявшегося техника.

Она опустилась на край кровати и прикоснулась губами к руке супруга. Он медленно открыл глаза. Уставший, серьезный, с затягивающимися шрамами на руках, он изо всех сил старался не напугать жену.

— Милая, буря стихает…

— Каждый раз я боюсь…

— Засыпая замок снегом? — он вымученно улыбнулся, потрескавшиеся губы противно саднили.

— Пока я не умею по-другому.

— И не нужно, — он указал взглядом на подушку рядом с собой. — Полежи со мной, я так скучал.

— Однажды я разорву это полотно!

— С тебя станется, — владыка с нежностью смотрел на юную бунтарку, прекрасно понимая, что спорить с ней сейчас сродни очередному погружению в полотно. — Как дети?

— Ждали твоего пробуждения вместе со мной. Кажется, еще немного — и Фин нам покажет…

— А наш серьезный?

— Не уступает ни пяди важности отцу, — Тилл поцеловала мужа в плечо.

Сид помолчал немного, задумчиво глядя в потолок, затем произнес:

— Я скучаю по нему.

— Интересно, как он там?..

— Очень верит.

— В тебя?

— Для меня. Для. Иначе он не сумеет. Как ты не можешь не волноваться, когда Полотно призывает меня. Сейчас он где-то далеко, и связь между нами разорвалась вместе с проснувшимся мальчиком, но каждый из нас стал тем, кто он есть, только благодаря тому, что с нами произошло.