Титаны Возрождения - [42]

Но это невозможно, и Леонардо занят изобретением всевозможных орудий войны, как и орудий мира. Некоторые свои военные изобретения он как бы засекречивает, отмечая в своих записях, что не сообщает деталей, так как этим способом могут воспользоваться для убийств. А Макьявелли, который ратует за гуманный образ просвещенной монархии, пишет трактат о военном искусстве и показывает, как жестоко и беспощадно должен действовать государь, чтобы сохранить власть. Леонардо, который был знаком с Америго Веспуччи, порицает конкистадоров, которые захватывают и порабощают людей: «. . . ты отправляешься на охоту на другие острова, захватываешь в плен других людей». Леонардо гневно относился к колонизаторам и другим жестоким людям, которые «значительно ниже зверя», «грубые, низких нравов, невеликого разума», «они ничего не имеют общего с человеческой натурой, кроме внешнего вида и голоса».²² Он с симпатией говорил о «непосильном труде несчастных истомленных земледельцев».²³ Его произведения пронизаны истинным гуманизмом: «Леонардо был проникнут чувством бесконечной ценности человеческой жизни».²

«И ты, человек, рассматривающий в этом моем труде удивительные произведения природы, если ты решишь, что разрушить мой труд — дело преступное, подумай,

==116

что гораздо более преступно отнять жизнь у человека! . . ». «И если найдутся среди людей такие, которые обладают качествами и достоинствами, не гоните их от себя, воздайте им честь. . ., ибо такие люди и являются нашими земными богами. . . ». ²⁵

В. П. Зубов убедительно показывает, что Леонардо не обходит молчанием социальные конфликты жизни,²⁶ он резко противопоставляет теневые и светлые стороны действительности и добро в человеке — злу. Он понимает, что действительность противоречива и трагична. Леонардовское спокойствие и гармония в его внешнем облике и поведении, в его теории и его картинах внутренне таит в себе великую силу жизненных конфликтов и неизбежных противоречий. Леонардо не был нейтральным наблюдателем событий: «Но что я могу именовать самым крупным злодейством, если не обращение к небу и восхвалением тех, кто с величайшим ожесточением наносил вред родине и всему роду человеческому». ²⁷

В отличие от Макьявелли, мысль которого была всегда пронизана античными образами, историческими примерами прошлого и настоящего, Леонардо обходит их, но у него есть свое чувство времени, как справедливо отметил В. П. Зубов, «Леонардо мыслил время в гигантских масштабах», в перспективе целых геологических эпох. В. П. Зубов прав, утверждая, что «Леонардо до необычайности раздвигает горизонты времен по сравнению с ничтожными 7000 годами библейской хронологии».²⁸ Но вряд ли бесспорно положение о равнодушии Леонардо к «историческим формам человеческого бытия, к историческим событиям, к историческим именам, историческим реминисценциям». К Истории, ко Времени он обращался именно в подтверждение своего тезиса о Времени как истребителе всех вещей: «. . . сколько королей, сколько народов ты уничтожило, и сколько государственных переворотов и различных событий произошло с тех пор. . . ». Излагая геологическую историю Тосканы, он видит и современные ему «цветущий город Флоренцию с Прато и Пистойей», Ареццо, Перуджу.²⁹ В меньшей степени можно говорить о его реминисценциях в области истории, так как Леонардо действительно не был склонен (в отличие, например, от Макьявелли) к специальному изучению гуманитарного цикла наук того времени, но он обращался к античной

==117

литературе и тогда, когда занимался геологией, географией и другими естественными науками. Ему были известны данные из Пифагора, Страбона, Овидия.

И Макьявелли, и Леонардо стояли на плечах античных мыслителей. Они отличались от многочисленных образованных людей своей эпохи и своей страны глубиной, смелостью и масштабами своей мысли и своей деятельности. Поэтому они и названы Энгельсом титанами Возрождения. Какие же условия породили их, какова была их питательная среда?

00.htm - glava17 Кто они — титаны Возрождения?

Образный ответ на этот вопрос дает Франческо Петрарка: Юристы забыли Юстиниана, медики — Эскулапа. Их ошеломили имена Гомера и Вергилия. Плотники и крестьяне бросили свое дело И толкуют о музах и Аполлоне.'

Возрождение, а значит, и самые характерные его представители обязаны античности: Гомеру и Вергилию, греческой и латинской поэзии, языческому восприятию жизни, пришедшему из далекой лучезарной эпохи мифов Эллады, наивного детства человечества. Петрарка, будучи поэтом, отметил самое характерное в тех сдвигах, которые четко обозначились уже в раннем Возрождении — в его XIV в. - - Треченто. Он имел перед собой яркий пример — Кола ди Риенцо, он прославил его, переписывался с ним, вдохновляя на возрождение римских свобод и римского могущества. Кола ди Риенцо становится эрудированным поклонником античности и трибуном Рима, провозгласившим его главой мира: Roma cupiil inuridi, как это было в древности. Этот архаический девиз звучит по-новому в условиях восходящего Возрождения. Античность вдохновляла людей эпохи Возрождения, была для них источником и образцом творчества и жизневосприятия, действенным реальным фактором Возрождения. Она была близка им, но в целом их творчество не было и не могли быть повторением греческой и римской литературы или искусства. Содержание их творчества, в котором они отталкивались от античности, зависело от новых условий, появив-