Тинко - [78]

Дедушка тем временем трясущимися руками достает письмо из конверта и молча передает его почтальону:

— Успеешь нажраться-то!

Почтальон скоренько откусывает еще кусок и опускает оба яйца в карман. Потом протирает очки, надевает их и, запинаясь, начинает читать:

— «Дорогие мои родители!

Пишу вам еще раз. Быть может, вы живы, а письмо, которое я вам написал два года назад, потерялось. Скоро я отсюда уеду…»

— Куда же это он собрался? — спрашивает дедушка, ерзая на стуле.

— Да помолчи ты!

— «Когда вы получите мое письмо, я, возможно, уже буду в дороге, и мой плен останется позади. Как бы хотелось застать вас в добром здравии! Хочется начать новую, лучшую жизнь. На своего Маттеса вы теперь не нарадуетесь. Я наконец понял, что такое родина.

Крепко обнимаю вас и до скорого свиданья!

Любящий вас Маттес.

P. S. Неужели Эрнст уже дома и перенял все хозяйство? Ну ладно! Скоро я сам все узнаю».

Бабушка всхлипывает, сидя на полу:

— Маттес, наш Маттес!

— Говорил же я вам, оближетесь, как прочитаете! — хвастает почтальон и подливает себе кофе.

— Ешь, ешь! Получишь и колбасу, — говорит дедушка, встает и направляется в кладовую.

Но что это? Он не знает, на какую ногу ступить? Неужто он ноги перепутал? Коленки у него дрожат, голова трясется.

В наш дом залетела бумажка. И всего-то на ней написано несколько слов! А она сразу все изменила. У бабушки щеки порозовели, будто сама радость их разрумянила. Старушка выходит на улицу и останавливает прохожих, чтобы поведать им о своем счастье. Покачав головой, они идут дальше и рассказывают о бабушкином счастье всем соседям.

Дедушка идет в хлев и засыпает Дразниле в ясли двойную порцию чистого овса. Услыхав, как мычит Мотрина, он и ей приносит целую охапку сена. «Жрите, барыни, жрите! Скоро Маттес приедет, он у вас русские повадки выведет! В доме достаток появится». Вечером старики беседуют о том, как оно все будет, когда дядя Маттес вернется домой.

В давние времена наш солдат и дядя Маттес были в ссоре. Оба хотели унаследовать наше маленькое хозяйство. Так и не помирившись, они отправились на войну. Дядя Маттес моложе нашего солдата. Он — любимчик дедушки. Это ему дедушка задумал передать усадьбу и арендный участок.

Оба брата работали на стекольной фабрике в Зандберге. И оба, придя с фабрики, трудились в поте лица своего на арендованном дедушкой клочке земли. Дядя Маттес спал в светелке, а наш солдат — в чулане на чердаке.

Бабушка не устает рассказывать, как оно все было и как теперь будет.

— А он мог бы взять себе в жены дочку Вильгельма, Кэте Кубашк, как ты думаешь? — спрашивает дедушка. — Девка ловкая, в теле, да и не с пустыми руками в дом придет.

— Я бы не прочь, — отвечает бабушка и трясется мелкой дрожью от радости. — Молодуху нам, ох, как хорошо бы! Да он и… — Бабушка задумывается. Она все подыскивает, какую бы еще девушку дядя Маттес мог бы взять себе в жены.

— Надо бы их всех к нам сюда позвать… когда он вернется, — предлагает дедушка.

— Что ты! Разве можно всех сразу! В своем ли ты уме? Надо по очереди: сегодня одну, завтра другую.

— А не пригласить ли нам Фимпеля-Тилимпеля? Вот и поплясали бы девки прямо тут у нас. Так их легче и выбрать.

Вот здорово! В нашем доме танцулька!

— Слушай, мать, нет ли у тебя кусочка папиросной бумаги?

— У меня-то? А зачем она тебе?

— Хочу поиграть на гребешке. Вдруг оно, как раньше, у меня выйдет — тогда ведь и деньги целы будут, незачем Фимпелю платить. В балансе оно что получается? На чем бы ты ни дудел, а плясать все одно можно. Это ведь тебе не мешки под картошку покупать! А Фимпеля только кликни — он живо всю коптильню очистит. — Бабушка и против такой музыки не возражает. Не каждый день в дом приходит письмо с хорошими вестями. Радость-то какая! Она и про хворь свою забывает. Из комода старушка вытаскивает листочек папиросной бумаги. Дедушка сдувает с гребешка пыль и волосы, накладывает на него розоватую бумажку и начинает дуть. Звуки получаются такие, как будто все соседские малыши забрались в нашу комнату. Дедушка блаженствует, закрывает глаза и с упоением прислушивается к своей музыке. Он играет вальс. Но это очень грустный вальс. А бабушка напевает:

Дева бледная прошла, там-тарам!

Видишь, в дол она спустилась, там-тарам!

Снежно-белое лицо, там-тарам!

По щекам слеза катилась, там-тарам!

— Там-тарам, там-тарам! — делает дедушка на гребешке.

В песне рассказывается о бледной девице, отправившейся искать цветок, который называется «верность мужчин». Девица ищет и ищет, но цветок никак не может найти, потому что «нет на свете верных мужчин, там-тарам»… Вот дедушка и перестал играть. Он хочет опустить последнюю строфу. Но бабушка скрипучим голосом поет песенку до конца:

Юною была и я,

Клятвам верила когда-то.

Ах, сладка, сладка любовь!

Но потом горька расплата.

— Когда Маттес приедет, мы эту песню петь не будем, — решает дедушка. — Надо какую-нибудь повеселей, а то девки все разбегутся. — И он снова начинает играть.

Бабушка старается отгадать, что это за танец. Отгадав, она кивает, подхватывает юбки и сначала только раскачивается, а потом и приплясывает, напевая:

Эй, ку-ку, пастушка,

В красной юбке покажись.