TIA*-2. *This is Africa - [53]
— Машина другая нужна. Чтоб никак к нам не привязать.
— Найду. Знакомые есть, в Подмосковье, они подгонят.
— Инфа не утечёт, что ты здесь?
— Нет, они адекватные, и с чеченами никак не связаны. Машина будет.
— Это радует.
— Ага. Ты за рулём, значит, я с заднего сиденья стреляю. Выстрелил, ты трогаешься, я в процессе очередь даю.
— Тут метров тридцать будет, а то и меньше. Из чего стрелять собираешься?
— Мм… Надо с человеком поговорить. Он может «Винторез» одолжить, и немного патронов к нему отсыпать. Вернуть только надо будет.
— А экспертиза к нему не приведёт?
— Не, у него неотстрелянные.
— Это что за интересный человек такой?
— Командир Коляна бывший. Я давно его знаю. Тем более, после того, что случилось…
— Не стоит, я думаю.
— Почему?
— Он потом два и два свяжет, кто знает, какие у него мысли в голове заведутся. Да и вообще, нафиг эти выебоны. По охране очередь-то всё равно не из бесшумки давать придётся.
— Мм… Я в нём уверен. А бесшумка даст нам несколько секунд на завестись и начать движение, пока они не поймут, в чём дело.
— Ну, уверен так уверен, смотри сам. Но надо и автомат ещё взять. У него найдётся?
— Да, этого-то добра там как грязи. Даже без возврата можно, только денег чутка дадим, в знак уважения.
— Нормально. Ну, вот и порешали.
— Наблюдатель нужен ещё. Желательно, не из Москвы. Чтоб приехал из ниоткуда и уехал в никуда. И чтоб понятия не имел, кто такой Адам.
— Есть у меня один на примете…
РФ, Подмосковье, окрестности Волоколамска.
В прогретом жарким августовским солнцем воздухе плывёт аромат сосновой смолы и хвои. Невидимые глазу птицы, настороженные было нашим прибытием, успокоились и снова принялись выдавать трели. Эх, до чего, всё-таки, красива природа нашей средней полосы…
Напрочь заглушая лёгкий хлопок выстрела, лязгнул затвор, и через долю секунды тяжёлая 16-граммовая пуля звонко шлёпнула в ствол сосны. Мдя, вот и наслаждайся тут природой… Делаю пять шагов к мишени, обвожу чёрным маркером отметку на десятке и шагаю к машине.
Герыч внимательно посмотрел в прицел на мишень, удовлетворённо кивнул сам себе и встал на ноги, не забыв подобрать гильзу. Морда довольная такая. Ну да, он же всё по науке делал — четыре выстрела, рассчитал СТП[9] (на пять сантиметров выше и правее центра), открутил стопорные винты, два раза кликнул, закрутил обратно, и вот результат, в яблочко. Молодец, типа.
— Всё, зашибись. Можно работать.
— Дай я разок попробую. Никогда из ВССки не стрелял.
Герыч с куркульим выражением на лице обхватил винтовку обеими руками и прижал к себе.
— Ве́таль, да патронов и так мало, он же пятнашку всего дал. И гильзы надо будет ему вместе со стволом вернуть, там учёт пипец какой.
— Так у тебя ещё девять останется. Один хрен два выстрела сделаешь, максимум. Давай, не жмись.
Забрав у недовольного куркуля его Прелесть, ложусь на толстый хвойный ковёр. Ум, до чего приятно пахнет. И тепло… Вообще, летом на природе воевать одно удовольствие. Вот поздней осенью… эхе-хе-х… ладно, чего уж сейчас вспоминать.
Прикладываюсь к винтовке. Сосновый корень, спрятавшийся под сухими иголками, неудобно давит на бедро. Мелочь, казалось бы, лежать-то несколько секунд всего. Но на выстрел такие «мелочи» очень даже влияют. Мышцы в теле неправильно напрягаются, и устойчивого каркаса не получается. Так что, перелягу-ка я поудобнее… Ага, вот так. Теперь прицелиться… вдох… выдох… ДЗАНГ.
А отдача заметно слабее, чем у СВД, и не такая резкая. Хороший агрегат, удобный. Что там у меня… Отметку видно в прицел и без маркера. В десятку. Почти, хе-хе. Ну, сантиметра на полтора-два левее-ниже, но это нормально. Встаю, подбираю гильзу, стряхиваю налипшие иголки. Герыч чуть ли не выхватывает винтовку у меня из рук. Да уж — снайпер, да ещё и охотник, это болезнь.
— Чё, «ксюху» теперь?
— Ну да. Быстро только надо, пока никто на звук не прибежал.
— Блин, может вообще ну её нах? Ну смысл «ксюху» пристреливать?
— Порядок должен быть в библиотеке… Мишень поменяй.
— Лентяй.
Ладно, схожу поменяю, мне не трудно. Заодно посмотрю на следы на сосне — любопытно же. Пройдя сто метров вдоль полосы сосен, снимаю старую мишень. Ну, на дереве следы как следы, ничего особенного. Впрочем, с чего бы оно было, особенное это? Пуля СП-5 хоть и тяжёлая, но дозвуковая. Вот когда КПВТ по лесу бьёт, это да, впечатляет. Особенно, когда ты в этом лесу. Там, кстати, тоже сосны были.
Повесив новую мишень, отхожу на несколько шагов в сторону и достаю из кармана маркер. Герыч, тем временем, подошёл поближе, на полтинник. Пристреливать «ксюху» со ста метров было бы явным перебором. Нет, я в курсе, как по наставлению приведение к нормальному бою выполняется, но ведь есть же и здравый смысл ещё.
Банг! Банг! Банг! Банг!
Ага. Две влево, третья вообще в молоко. Ну, АКСУ есть АКСУ, что от него ожидать.
Вот что в Герыче бесит, так это копушливость, проявляющаяся в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас — сделал четыре выстрела, посмотрел в карманный бинокль на сделанные мной отметки, и давай мушкодавом орудовать. «Мушка следует за пулей», ага. Эхе-хе-х… Ну вот нахрена это? Можно подумать, даже если придётся из него всерьёз перестреливаться с кем-то, это сильно поможет. Это же не нормальный автомат, а огрызок. Для помещений — отлично, в транспорте тоже с ним удобно, но вот точность стрельбы — за этим не сюда. На расстоянии можно только очередью полоснуть, чтоб все залегли, пока ты сваливаешь. Ладно, хоть тут СТП не рисует, и то хлеб. Всё, закончил, вроде.
Производственный роман из жизни африканских авантюристов. Алмазные прииски, негры с автоматами, саванна, преступления, малярия и прочая обыденность. Все герои и большая часть событий имеют реальных прототипов.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Один из ключевых признаков современной постмодернистской литературы – фантасмагоричность. Желая выявить сущность предмета или явления, автор представляет их читателю в утрированной, невероятной, доведенной до абсурда форме. Из привычных реалий складываются новые фантастические миры, погружающие созерцающего все глубже в задумку создателя произведения. В современной русской литературе можно найти множество таких примеров. Один из них – книга Анатолия Субботина «Мадонна и свиньи». В сборник вошли рассказы разных лет, в том числе «Старики», «Последнее путешествие Синдбада», «Новогодний подарок», «Ангел» и другие. В этих коротких, но емких историях автор переплетает сон и реальность, нагромождает невероятное и абсурдное на знакомые всем события, эмоции и чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.
