TIA*-2. *This is Africa - [45]
Да, салатик на редкость удачный под водочку. Как закусь форшмаку сто очков вперёд даст. Игорь, тоже закусив салатом, продолжает.
— Такой распорядок у него уже лет семь, без изменений, так что хороший шанс, что он его и в этом году будет придерживаться.
Герыч перебивает:
— Если будут изменения, ты узнаешь?
— Мм… да, узнаю. Так, теперь, что касается Москвы. Большую часть деловых встреч проводит в гостинице «Украина», обычно в «Бифбаре». Гер, ты же в курсе, где это?
Герыч солидно кивает.
— Хорошо… Бывает в дорогих ресторанах, типа «Недальнего Востока» и «Заферрано», но редко. Где-то раз в неделю заезжает в «Олимпиец». Есть квартира на Кутузовском, 14. Вот фотографии, его окна обведены. Двор закрытый, эта часть дома принадлежит вашему МИДу. В квартире ночует примерно половину времени, остальное — в загородном доме. Посёлок Барвиха-2, вот схема. Смотрите — все вот эти дома, вокруг, заселены его людьми. Машин много, список есть. В основном пользуется «Роллс-Ройсом». По охране — без неё не перемещается, всегда с ним двое в машине, плюс машина сопровождения, иногда две. Всего в охране человек десять.
— Маршрут от дома к «Украине» и обратно один? — Это я уже решил полюбопытствовать.
Игорь развёл руками:
— Такой информации нет. Что, по третьей?
— Давай…
Экий он шустрый в этом плане. Одно утешение — разливаю я, и не до краёв. Салатик, кстати, почти закончился. Ещё, что ли, заказать…
— Ну, ребят, как-то вот так вот. Когда он будет в Москве, сообщу. Если встреча с кем-то не из наших будет, и я узнаю — тоже. Если с нашими — извините, сами понимаете.
Герыч, от лица нас обоих, заверил, что мы всё понимаем, и безмерно благодарны. На что Игорь, довольно прихлопнув в ладоши, заявил: «Ну, чё, тогда можем начинать? Виталь, разливай!»
Израиль, шоссе Тель-Авив — Хайфа.
— Гер, останови!
— Чё, опять?!
— Давай быстрее!
Внедорожник тормозит на обочине, я выскакиваю наружу и сразу перегибаюсь через отбойник. Буа-а-а-а!..
Фуф, млять, как же мне хреново… Закончив блевать, осторожно, стараясь не делать резких движений головой осматриваю себя. Вроде, не обляпался. Эхе-хе-х…
— Чё, живой?
— Ага. Где там водичка у нас?
— Вот.
Прополоскав рот и немного умывшись, сажусь обратно. Герыч плавно трогается с места. Мдя, переборщил я вчера. Надо было как он, после пятой завязать. А Игорь, конечно, монстр в этом плане — худощавый вроде, а выпил раза в два больше меня, и хоть бы хны. По крайне мере, насколько я помню. Конец вечера и дорога в гостиницу как-то в памяти не отложились. Надеюсь, ничего лишнего я вчера не сказал? Вроде бы, нет у меня привычки спьяну язык распускать…
— Очухался?
— Да вроде как…
— Какие мысли?
— Нахуя я столько пил вчера…
— Ха. Не, я серьёзно.
— Серьёзно… Серьёзно — надо ехать, и валить этого Адама, раз уж решили. Заедем, осмотримся, прикинем хрен к носу, там решим, как делать.
— Да. Зайдём через казахскую границу, не отсвечивая в базах у погранцов. У меня там знакомые есть. От границы на машине до Москвы.
— Ну да, как-то так… Когда поедем?
— Мм… Давай через недельку? Сильно долго в Москве шарахаться тоже смысла нет. Тебе-то пофиг, а я знакомым на глаза могу попасться. Через неделю вылетим в Казахстан, я как раз с людьми там договорюсь. Там пару дней, потом ещё до Москвы доехать. Останется недели две-три на осмотреться и подготовиться.
— Ага. Ты за семейство не переживаешь?
— Переживаю, а что делать? Всё рано, надо лететь. Охранников пару нормальных найму им. Да и не думаю, что здесь что-то устроить попытаются. Это не Москва и Дубай, тут коллеги Игоря работать умеют. Как он тебе, кстати?
— Млять, да если бы я помнил ещё. Помню, что сидели, бухали, а потом утро внезапно наступило. Я не буйствовал там?
— Не. Развезло, засыпать стал. Игорь аж огорчился прям, говорит: «Слабенький какой-то».
— Ну я вроде себя за мощного выпивоху и не выдавал, не?
— Короче, разочаровал ты его в этом плане.
— Неприятность эту мы переживём…
Млять! Чуть потряс головой, напевая, и сразу боль вернулась, и тошнота усилилась. Замираю на минуту, делая глубокие вдохи-выдохи. Из того, что могу припомнить — Игорь расспрашивал про Африку, что-то там я ему смешное рассказывал… Ага, а ещё он пару лёгких намёков на военный опыт делал, но я не поддержал. Нету у меня военного опыта, хе-хе. Пожалуй, возвращаться в Израиль мне в ближайшие несколько лет не стоит. Бизнес у меня специфический, остановят в аэропорту, сделают предложение, от которого не смогу отказаться, а оно мне надо? Это был риторический вопрос. Оно мне не надо. Не хочу я иметь никаких дел со спецслужбами, что израильскими, что российскими, что папуа-новогвинейскими. А хочу я спокойно заниматься своим делом, зарабатывать деньги и довести цифру на счёте до вожделенной десятки. Блин, что-то опять тошнота накатывает.
— Гера, тормози.
— Мля, да заебал ты уже!
— Тормози, мля, а то прям тут наблюю!
VII
Казахстан, окрестности Семея.
Красиво здесь! Леса, горы, озёра, Иртыш. Волшебно просто. Как можно было всё это отдать ёбаным дикарям, хрен его знает. Русская же земля. Была, мдя.
Меня вот тот же Герыч спрашивал не раз — что, мол я такого в этой Африке нашёл, и почему не хочу жить в России. Вроде как странновато получается, для русского националиста. На самом деле, ничего странного. Начнём с того, что России нет. Есть её территория, поделенная между несколькими государствами, каждое из которых в той или иной степени русофобское, и каждое пытается русских, по мере сил, «исчезнуть». Самое большое из них, понятно, РФ. Поменьше — Украина, Белоруссия, Казахстан. Так что, жить «в России» я не могу, просто по причине отсутствия таковой. Бороться за то, чтоб она появилась, можно, конечно, и я даже пробовал. Не только в 2014, бывала и до этого движуха. По мелочи, хе-хе. Но шансов на успех я не вижу, от слова совсем. Последний был в том самом 2014, его затоптали и утопили в крови под улюлюканье пропагандонов и равнодушное молчание основной массы населения. Теперь, ИМХО, впереди только унылое говно, с постепенно повышающимся содержанием в нём крови. Крови я не боюсь, а вот в говне жить не хочу, извините. Так что…
Производственный роман из жизни африканских авантюристов. Алмазные прииски, негры с автоматами, саванна, преступления, малярия и прочая обыденность. Все герои и большая часть событий имеют реальных прототипов.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.