TIA*-2. *This is Africa - [44]
Честно говоря, у этой моей туристической активности есть и второе дно — от Герыча отдыхаю. Ну, и даю ему отдохнуть от меня. Как-то мы друг друга несколько подзаебали, скажем откровенно. Оно и понятно — оба взрослые люди, со своими привычками и взглядами на жизнь, а также на решение возникающих в ней проблем. Одно дело, дружить и видеться время от времени, плюс проворачивать какие-то дела иногда, и совсем другое — жить в одном доме месяц, когда на горизонте висит серьёзная проблема и не очень понятно, как её решать. Я уж хотел съехать в гостиницу пока, но Герыч в позу встал: «Как так, чем мой дом плох?!» и т. д. Вот и приходится поездками по стране спасаться. Хотя, я такую активность люблю, так что, ничего страшного. Но после Эйлата, если новостей не будет, пора отсюда сваливать. Что бы там Герыч не твердил насчёт «надо держаться вместе, воюем» и всё такое. Вместе надо держаться, когда есть, чем вместе заняться. А когда заняться нечем, надо деньги зарабатывать. Общаться же и по Скайпу можно. Появится новая информация, не вопрос — прилечу, организуемся, поедем решать проблему.
Что-то я проголодался от всех этих гуляний. Где там я кучу кафешек видел?.. Ага, на улице Lilienblum. «Улица лилий», что ли? Наверное. И была она… так… да, сейчас направо повернуть, и там у маленького скверика ещё раз направо.
Вообще, конечно, в туристических местах есть не следует, это я давным-давно понял. Но как-то очень уж жрать хочется, не до поисков. Захожу в симпатичную, на первый взгляд, кафешку в самом начале Лильевой улицы. Или Лилийной, как правильно? Хрен её знает, не важно. Кафешка оказывается итальянским ресторанчиком со странноватым названием «1887». В принципе, я стараюсь в поездках есть местную еду, дабы «проникнуться», так сказать, но за месяц в Израиле местная еда как-то утомила (как и сам Израиль, честно говоря). Да и не большой я поклонник всех этих бурекасов, фалафелей и прочих шакшуков с цимесами. Форшмак ещё ничего так, если на закусь. А уж арабскую кухню я и вовсе не одобряю.
Беру бокал какого-то белого итальянского вина, о котором никогда не слышал, пасту с лососем в сливочном соусе и салатик из всяких травок, типично итальянский же. Мм… вино вполне нормальное, кстати. Ага, Герыч звонит.
— Здорово!
— Здорово! Ты где сейчас?
— В Тель-Авиве.
— Нормально. Вечером с человеком там встретимся, я подъеду часам к восьми тогда. Там созвонимся.
— С тем, который инфу даст?
— Ага.
— А его моё присутствие не смутит?
— Не, нормальный дядька, познакомитесь, заодно.
— Добро, до вечера тогда.
Мдя… Информация — это хорошо, конечно, но вот кое-что меня смущает. А конкретно — какого хера мне там делать? Человек — бывший Герин сослуживец (по «коробочкам», не по тёмным делам), который в середине 2000-х уехал на историческую родину. Интересно, кстати, что у них там за кагал такой подобрался, в танковых войсках? Они, между прочим, уже на гражданке вместе что-то околокриминальное мутили ещё потом пару лет. Здесь же бывший танкист пошёл по линии «плаща и кинжала», и сейчас трудится на одну из местных многочисленных спецслужб. На какую именно, Герыч не сказал, между прочим. И занимается он в ней, как раз, оргпреступностью на территории бывшего СССР. Любопытно, кстати, как именно «занимается», хе-хе.
Так вот, совершенно непонятно, зачем мне присутствовать на встрече. Если она неофициальная, в формате «услуга старому другу втайне от начальства», то третий там лишний. А вот если начальство в курсе… хм… Тогда я там точно лишний. Отказаться идти? Ну, а смысл? Я же на их территории сейчас. Захотят подкатить — подкатят, там это, по крайней мере, будет в вежливой форме. А ещё вероятнее — будет не подкат, а изучение и прощупывание. Смотрины, так сказать. Зачем только я им сдался, не очень понятно… Ладно, там видно будет. О, а вот и пасту несут.
Израиль, Яффа.
— Игорь!
— Виталий!
Рассаживаемся. Старый сослуживец Герыча оказывается худощавым мужиком без всякой специфической «евреистости» в облике. Ну, волосы тёмные, глаза светло-карие, но с блондинами и в России как-то всё хуже и хуже дела обстоят. А уж с блондинками так и вообще, эхе-хе-х…
Игорь предлагает взять водочку, Герыч поддерживает, приходится и мне согласиться, дабы не выбиваться из коллектива. Заказываем что-то мясное, а пока, на закусь, горячие тосты с форшмаком.
— Ну, за знакомство!
Фу! Вроде и кабак дорогой, а водка как-то не очень. Ладно, под закусь пойдёт.
— Давайте, наверное, о делах сначала? А потом посидим, чтоб уже ничего не отвлекало.
Соглашаемся. Закидываю в рот пару вилок какого-то острого овощного салата, дабы избавиться от водочного привкуса. Помогло.
— Значит, Адам ваш сейчас в Дубае. Конкретно — в Джумейре, у него там вилла. Как я понимаю, там он вас не очень интересует?
Герыч качает головой.
— Нет. Чужая земля, рискованно.
— Ну, я так и думал. В Россию он возвращается не позднее, чем через месяц, в начале июля. Это точно, 5 июля день рождения у его матери, он всегда в Чечне в этот день. Затем, через несколько дней, уезжает в Москву, и уже там до конца сентября. От холода у него нога болит, которая покалечена, поэтому с конца сентября и по май он живёт в Дубае, если и прилетает по делам, то на неделю, не больше. Чё, давайте ещё по одной?
Производственный роман из жизни африканских авантюристов. Алмазные прииски, негры с автоматами, саванна, преступления, малярия и прочая обыденность. Все герои и большая часть событий имеют реальных прототипов.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.