The Best - [68]

ПАССАЖИР 1. Да...

ПАССАЖИР 2. А зачем вы нам это всё рассказали?

ПАССАЖИР 1. Вы что, подумали, это вам зачтётся, что ли?

ПАССАЖИР 2. Покаяние публичное тут устроили! Нам тоже, между прочим, плохо!

ПАССАЖИР 1. Ещё как!

ПАССАЖИР 2. Давайте вот сейчас мы начнём вспоминать, кому какие гадости делали, что вам от этого — легче станет?

ПАССАЖИР. Нет, но, может, легче станет вам?

ПАССАЖИР 1. Это ещё подлее, понимаешь, — вот сейчас же ничего уже не вернуть, да? Так вот это ещё подлее — каяться в том, что уже бесповоротно, чего уже не изменить. Что помешало тебе там, на земле, подумать об этом, а? Ведь сегодня там ты мог всё сделать по-другому, мог, но сделал так, как сделал, — и твоё сейчас, твоё настоящее — такое, каким ты сам его сделал!

ПАССАЖИР 2. Нет! Когда всё хорошо, когда всё спокойно, никто ни о чём не хочет думать!

ПАССАЖИР 1. А ведь с тобой полный бардак! С тобой полный бардак, понимаешь, и уже давно, давно!

ПАССАЖИР. Кто её заставлял, чего ей не хватало?! Мы хорошо жили, мы понимали друг друга, любили, чего ей не хватало?!

ПАССАЖИР 2. Дурак, ты думаешь о другом! Посмотри сначала на себя, что с тобой происходит — ведь с тобой каждый день что-нибудь происходит... Происходит ведь?! Как-то ты проводишь время, что-то делаешь — начинать надо с малого, вот с таких, как ты, понимаешь... Каждый ведь — день за днём — готовит себе то, что в конечном итоге и заслуживает...

ПАССАЖИР 1. Нас, наверное, кто сейчас здесь услышит, смеяться будет над нами — будет гореть в этом самолёте и смеяться, ведь это действительно — это так просто, такой замкнутый круг, когда мы сами, сами подкидываем себе то, что нас потом и убивает... Я вот думаю, что... получается что... что мы сами себя убиваем?.. Не сразу, конечно... как в замедленном кино...

ПАССАЖИР. Так, стоп! Что?! Что вы говорите?! Надо спасать, тушить! Почему?! Почему все сидят?! (Вскакивает, мечется по салону, немногочисленные пассажиры бизнес-класса продолжают невозмутимо сидеть в своих креслах.) Почему?!

ПАССАЖИР 1. Ну что вы мечетесь, вы же не икра, в конце концов, вы давно уже всё поняли... Какой смысл тушить этот самолёт, какой смысл спасать этот самолёт, если завтра загорятся другие.

ПАССАЖИР 2. Беги, беги, туши! Но что будет ждать тебя там, на земле, когда ты благополучно приземлишься, — на работе, дома — что будет тебя ждать? Страшно, страшно чувствовать себя незащищённым, но, впрочем, ты сам виноват...

ПАССАЖИР. Замолчите, замолчите!!! Я не хочу вас слушать! Вы глупые! Вы что говорите?! Я всё это читал, меня этому в школе учили, мне об этом мама говорила! Когда я маленьким был, маленьким, когда я маленьким был... (Падает, на пол, плачет. К нему подходит стюардесса.)

СТЮАРДЕССА. Пристегнитесь, пожалуйста.

ПАССАЖИР. А?

СТЮАРДЕССА. Пожалуйста, пристегнитесь, взлетаем. Что-нибудь желаете?

Пассажир садится в кресло, осматривается — кроме него и стюардессы, в салоне никого нет.

ПАССАЖИР. А?.. (Выглядывает в иллюминатор.) Мы ещё разве не летим?

СТЮАРДЕССА. Взлетаем, что-нибудь желаете?

ПАССАЖИР. Нет... спасибо...

СТЮАРДЕССА. С вами всё хорошо?

ПАССАЖИР. Да... спасибо... Спасибо!

Стюардесса уходит. Пассажир достаёт мобильный телефон, дрожащими руками набирает номер — раздаются гудки, включается автоответчик.

АВТООТВЕТЧИК. Привет! Дома нас нет! Пожалуйста, после гудка оставьте ваше сообщение... (Сбой, шипение.)... пожалуйста, после гудка оставьте ваше сообщение... (Звучит долгий гудок.)

Пассажир молчит, он ждёт, когда кончится гудок, и соображает, что сказать... Гудок не прекращается, а Пассажир всё никак не может собраться с мыслями, чтобы после гудка что-то сказать.

Конец

КОЕ-ЧТО О ТЕХНОЛОГИИ ПРОЖИВАНИЯ ЖИЗНИ

Ресторан французской кухни. Столик на двоих. Официант ставит на стол луковый суп.

1-й. Некоторые проживают очень дискомфортную жизнь... (Убирает лук с губ и подбородка.) Потому что им неловко... потому что они чувствуют себя неудачниками...

2-й. Мне кажется, все рано или поздно чувствуют себя неудачниками... (Убирает лук.)

1-й. Да в этом-то и дело! Все! Все проживают жизнь и думают, что есть какие-то рецепты её проживания! Есть какая-то схема, отклонение от которой значит, что ты — лох! (Убирает лук.) Но такой схемы нет!

2-й. Нет... (убирает лук).

1-й. Не проходит ни одного дня, чтобы кто-нибудь не обделался вне туалета, кому-то изменяют любимые, мы обжигаемся, теряем, болеем — мы живём в мире тотальных неудач! Но мы никогда это не признаем! Легче посмеяться над кем-то, чем признать, что ты один из них — такой же неудачник!

2-й. Белые стали отлично читать рэп, и мы смеёмся над чёрными! Но сами ещё в более худшей ситуации — ты посмотри — китайцы теперь лучшие легкоатлеты, корейцы пробиваются в финалы футбольных чемпионатов! А ведь это всё придумали мы! Белые люди научили их скакать по брусьям и пинать по мячу, и как они нас отблагодарили! (Убирает лук.)

1-й. Я с ужасом смотрю на людей, решивших вступить в брак! О какой счастливой жизни они могут рассуждать?!

2-й. Да, семейная жизнь... это уже неудача!

1-й. Полная! Это хуже, чем обделаться в общественном месте!

2-й (смеётся). Да!.. (Резко прекращает смеяться, убирает нитки лука с нижней губы.)