The Best - [48]

АНДРЕЙ. Господа, ну же, идёмте!..

ЖЕНЩИНА. Идёмте, идёмте, Дмитрий Иванович, что вы, в первый раз, что ли, их наедине оставляете?

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. А... ну да, ну да...

ЖЕНЩИНА (к Саше, вполголоса). А тебе я советую, пока мы ходим к пруду, начать хоть какие-то отношения... к нашему приходу она должна соответствовать!

САША. Да, но...

ЖЕНЩИНА. Пойдёмте, господа! Так жарит, на пруду хоть подышим... говорят, вечером рыба дышать начинает — воздухом — из воды рот вынает и дышит...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ой, только давайте не об этом говорить, а то я дома останусь!..

Андрей, женщина и Дмитрий Иванович уходят, Саша и Любовь Дмитриевна остаются одни на веранде. Какое-то время каждый из них пребывает в своём углу — Саша за столом, Люба на внушительном расстоянии от стола. Вдруг Саша резко встаёт, идёт к Любе, она вскакивает, обходит стол, садится на стул, с которого только что Саша так неожиданно стартанул, а сам он оказывается на её месте.

САША. Почему вы меня решили избегать?

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Потому что я вас узнала!..

САША. ?!

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Да! Да! Да! Это вы следили за мной 18 октября прошлого года!

САША. Так это были вы!

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Вот как, то есть вам всё равно, за кем следить?! Вы даже меня не опознали!

САША. Простите меня, простите! На меня, бывает, находит такое... я, видите ли, под впечатлением был, мы как раз в тот вечер обсуждали Мировую красоту... я не знаю... я иду, хочу идти домой, вдруг вижу человека, женщину — я думаю — вот она меня не знает, я — её... возможно ли между нами что-то такое, что не даст повода, но в то же время заставит нас думать друг о друге, хотя мне достаточно самому мыслить о ней, как она идёт, куда, что она принадлежит только мне, что она моя, и она может направить меня... заставить творить... Она вдохновит меня, и не узнает... я не узнаю её, а она меня, и этого достаточно, чтобы между нами что-то состоялось... А главное, никто не узнает и не накажет меня, потому что я просто иду, и кому какое дело куда...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. А что, других не нашлось, за кем идти?

САША. Тогда вы мне подвернулись, а бывало, я и за другими ходил, когда накатывает, я не в силах противостоять... виски стреляют, пот градом... град потом... а тогда вы самое удобное были... И мне потом показалось, что именно за вами ходить лучше всего было... Вы так шли — виляли, вы как бы дразнили меня — смогу ли я поймать, то есть понять вас... расшифровать... Неужели это может стать барьером между нами, между тем, чтобы я свободно мог наблюдать вас...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Да нет... наблюдайте... теперь мне понятно... а тогда я не поняла и испугалась, а теперь я готова с вами общаться!

САША. Общаться?! Мне достаточно просто наблюдать... мне этого вполне достаточно...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Да что же вы, не робейте, я с вами могу пойти и на большее, раз уж вы к нам теперь ходите...

САША. Да это из-за Андрея...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Вот как?! А так бы вы сами-то не пришли?

САША. Навряд ли... сам я вообще редко куда хожу, только так, если вдруг! Как тогда...

Саша подходит к столу, Любовь Дмитриевна уже не убегает от него. Саша наливает себе чай.

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Но ведь тогда было ещё за кем пойти, было?

САША. Было...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. А вы пошли за мной.

САША. За вами...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Значит, из всех вы выбрали меня.

САША. Как-то так получилось, да...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Вы меня очень тогда испугали, я ведь нарочно блуждала, думала — вот ведь зачем он идёт за мной, я думала — вдруг он хочет узнать, где я живу, адрес мой, чтобы потом уже у дома караулить... Блудила, чтобы вас подальше от дома отвести... А что ж, если вам это так необходимо, и при этом у вас никаких дурных мыслей нету — так подошли бы и объяснились, я бы вам разрешила и не пугалась бы уже!

САША. Да как! Объясняться, вступать в отношения — тогда ведь это уже не то, не будет той таинственности, когда я думаю про вас одно, и никакая реальность не нарушит этих моих представлений!

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Вот как?! И что же вы обо мне нафантазировали?

САША. Вы... вы из космоса, вы Вселенная, к вам нельзя прикасаться... вы свет...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. А к свету, что ж, нельзя и прикоснуться?

САША. Как?!

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Ведь даже свечу можно потрогать — на пальцы поплевать и потрогать... пламя! И лампочку... и ко мне... можно... прикоснитесь — попробуйте... (Надвигается на Сашу.) Ну же! (Протягивает к нему руки.)

САША (отстраняясь). Нет, нельзя, к вам нельзя, я тогда... у меня тогда не получится писать, я же пишу, у меня стихи в альманахе, у меня сложился свой образ, он другой, он... его нельзя нарушать, он уже готов, а вдруг я прикоснусь, и всё будет по-другому? Вы окажетесь другой...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. Так вы писали обо мне?

САША. Не только, тот образ... тогда вы мне показались ею, и я пошёл за вами, потом она мне не являлась, особенно тут, в Шахматове... мне приходилось разыгрывать с Сеней...

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА. С Сеней?..

САША. Ну да... он ходил, блуждал, как вы тогда... мне нужно было напомнить, нет, вспомнить тот образ, неземной... Надо же — я не знал, что вы вот так запросто живёте в Боблове... как обычная женщина... мне грустно...