The Best - [33]

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну, давайте по новой... заныли... что вы за люди... вроде мы одногодки, а как из разных измерений! Ткнул ножом, и всё, ой... ладно, с такими мыслями и вправду лучше не ножом... Только учтите — что-то в жизни надо будет вам поменять, когда оживём! Пока есть время, вы подумайте! Пора становиться твёрже, уверенней! А то, знаете, и оживать ни к чему!..

АНДРЕЙ. Как-то тогда надо придумать... что, если не нож?..

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Может, из окна сиганём?

НИКОЛАЙ. Нет, это ведь опять же самому идти, прыгать, столько дум нахлынет, лучше чтоб кто-то... решили ведь, чтоб не сами, давайте держаться принципов...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Если бы все держались своих принципов, тогда бы и Джон Леннон был жив...

АНДРЕЙ. А может, задушимся?

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Да?

НИКОЛАЙ. Это неприятно... и вся комната в моче будет...

АНДРЕЙ. Потерпишь... А мочу... оживём — уборку сделаем, так и так порядок наводить... давайте — шарфы друг другу на шею и потянем, каждый за шарф другого...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну, я-то, допустим, любого из вас одолею, это не вопрос, а вот кто, допустим, достанется Николаю, кого он задушит?

НИКОЛАЙ. Я не уверен и предупреждаю об этом сразу, ножом было бы даже вернее...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Так, не годится! Думаем по новой! Что, что, что, думаем?

НИКОЛАЙ. Надо посмотреть, что здесь, в принципе, есть, чем мы можем убиться...

АНДРЕЙ. А что здесь? Что здесь есть, Игорь Игоревич?

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Да я не помню... мне знаете здесь как жилось... ночь ночевал и — по делам... здесь в основном папа хозяйничал...

АНДРЕЙ. Которого вы...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Который сам! Понятно! Сам! Я просто не захотел им заняться! Просто не захотел!

АНДРЕЙ. Да мы понимаем... что вы заводитесь...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Просто не захотел! Мы давно уже с ним договорились, как от него мама ушла, мы с ним договорились — каждый проживает свою жизнь! Вполне по-европейски, нормальная европейская семья! Каждый проживает свою жизнь! Мало ли что кто-то кого-то родил! Никто никому не мешает... не мешает жить и уж тем более умирать, понятно?!

АНДРЕЙ. Да какая теперь разница! Просто сами понимаете, подумать можно разное...

НИКОЛАЙ. Если б вы сразу нас в курс дела ввели...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ага, и стали бы вы тогда тут жить!..

НИКОЛАЙ. Нет...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну, вот... да и вообще, вы щас не о том, давайте оживём и тогда... так... а что, если газ!..

НИКОЛАЙ. Газ?

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну конечно... Как я сразу не вспомнил... Газ... Здесь точно есть... Яичница по утрам, кофе перед сном... всё это точно было... так... (Выбегает в другую комнату, кричит.) Мы либо удушимся, либо взорвёмся... Щас комната заполнится газом, включим свет, или позвонит кто в дверь и — ба-бах! Так оживём, что во все выпуски новостей попадём!

НИКОЛАЙ. Давайте только дождёмся, чтобы само собой... сами не будем ничего включать, нажимать...

Игорь Игоревич возвращается.

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. А что — страшно?

НИКОЛАЙ. Нет... просто раз мы сами собой, не специально умерли... значит, и ожить нужно так же... случайно... (Садится за стол, достаёт ручку, газету, начинает что-то писать.)

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну, давай по-твоему... просто, сколько так прождём?.. Никто не знает, как это — долго? Травиться газом?

АНДРЕЙ. Я не знаю... как-то... нет опыта... не приобрёл...

Игорь Игоревич подходит сзади к Николаю, подсматривает за тем, что он пишет.

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Последняя воля... или отсыл к мотивам самоубийства?..

Николай не обращает внимания, продолжает писать.

Интересно ожить и прочитать — почему это я самоубийством кончал? Или кто виноват, да? (Подглядывает, читает.) «Мама... Сашка... пока я мылся в ванной, Сашка отравился газом...» Может, не стоит родителей травмировать?

АНДРЕЙ. А они в курсе, хотя нет — в прошлый раз он меня в метро «убил»... несчастный случай, попал под состав...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. То есть как? А щас — кто этот, Сашка? Про кого он пишет?

АНДРЕЙ. Про меня...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Да? А вы мне, помнится, анонсировали себя как Андрей — друзья-студенты Андрей и Николай, в поисках недорогой жилплощади... что вы имени своего стесняетесь?

АНДРЕЙ. Да нет, просто мы с ним играем...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Во что?

АНДРЕЙ. В друзей-студентов... а так мы братья...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Да? А я гляжу, как похожи! Надо же, думаю, природа как людей одинаковых сводит... так иногда собака на хозяина как две капли воды похожа...

НИКОЛАЙ. А как пишется: «ми-азмы» или «ме-азмы»?

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Через «и»!

АНДРЕЙ. Нет, через «е»!

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Да какая разница... Как слышится, так и пишется! Да... значит, вы как бы братья...

АНДРЕЙ. Почему как бы... самые настоящие... просто Николай... он немножко того, зациклен на идее, что нас не так воспитывали, меня любили больше, его меньше, меня всегда слушали, его игнорировали... в общем, всё в этом духе... Раньше это никому не мешало, он ныл, потом успокаивался, и никого это не интересовало... а потом он стал на людей уже бросаться, постоянная депрессия... мы сначала сами «полечились», но только хуже стало... я отвёл его к психологу, и нам посоветовали... ему посоветовали... писать письма посоветовали, где он как бы проговаривает конкретную причину своих неудач, свои обвинения, то есть кто в чём виноват и почему... то есть кто ему мешает жить...