The Best - [26]
Всё это время сзади скамейки стоял маленький мальчик и ел мороженку «Макфлури» с кусочками экзотических фруктов. Никто и не заметил бы его, если б мальчик не осмелел и сам не заговорил со взрослыми дядями, размышляющими о доброте.
МАЛЬЧИК. Я могу помочь!
АНДРЕЙ, ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Да?!
НИКОЛАЙ. Ну, вот, вам поможет мальчик, а я посижу здесь...
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Подожди, подожди... мальчик, а ну-ка иди сюда!
Игорь Игоревич отодвигает труп к спящему пассажиру, усаживает мальчика на скамейку.
МАЛЬЧИК. Я могу вам помочь, только если вы ответите на мой вопрос...
АНДРЕЙ. Интересно... (дразнит мальчика)... «если ответите»! А ты знаешь, сколько весит этот дядя? Мы его тащили втроём! Три взрослых мужика еле допёрли его до этой скамейки! И ты собираешься помочь нам дотащить его до взлётной полосы?!
МАЛЬЧИК. Я помогу, несмотря ни на что, но только если ответите... хотя навряд ли вы сможете ответить!
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Интересно, и что же ты хочешь у нас спросить?
НИКОЛАЙ. Да?
МАЛЬЧИК. В 1856 году известный русский пианист Антон Рубинштейн гастролировал по Европе. Любая страна, где играл Антон Рубинштейн, оказывала ему всевозможные почести и в буквальном смысле слова боготворила великого музыканта. Когда же тур окончился, Антон Рубинштейн поехал обратно в Россию. Но на самой таможне вдруг выясняется, что у пианиста нет паспорта, он потерял его, где — уже и сам не помнил, — ведь никто в европейских государствах давно не спрашивал у Антона Рубинштейна паспорт, все и так знали его в лицо, — настолько он был популярен. Но на Российской таможне у него всё-таки попросили предъявить документы. Со свойственной великому пианисту галантностью и всё же с небольшой капелькой снобизма Антон Рубинштейн сказал полицейскому на таможне, что он — Антон Рубинштейн, а паспорта у него нет. При этом музыкант изящно скривил губки в улыбке, точно такой же, которая озаряла его измученное партитурами лицо на многочисленных фотографиях в газетах. Наверное, Антон Рубинштейн сделал это, чтобы полицейский поскорее узнал великого музыканта и пропустил обратно на родину. Когда через месяц Антон Рубинштейн очнулся в тюремной камере, он не сразу вспомнил, что же с ним произошло в тот памятный вечер, в день возвращения его на родину. Оказывается, полицейский, досмотр которого должен был пройти пианист, не только не читал газеты, но ещё и неважно относился к фамилиям типа Рубинштейн. Хотя, в принципе, полицейский действовал согласно букве закона — он арестовал гражданина, пытавшегося без документов проникнуть на территорию России. И Антон Рубинштейн знал об этой жестокой правоте полицейского. С другой стороны, Антон Рубинштейн по-прежнему знал, что он — Антон Рубинштейн, поэтому он впал в депрессию... Тянулись долгие дни заточения. Великий пианист с мировым именем был вне себя от ярости, вот-вот должен был решиться вопрос об этапированнии никому не известного нелегала в кандалах в Сибирь. Но каким-то образом царская семья прознала, что прославленный русский пианист Антон Рубинштейн томится в каземате за попытку незаконного въезда на родину. Высочайшей милостью было написано письмо на имя Начальника Тюрьмы, где уже больше месяца сидел великий музыкант, с настоятельной просьбой немедленно отпустить гения. Начальник Тюрьмы был очень недоволен, прочитав эту депешу. С одной стороны, он понимал, что действует по закону, арестовав гражданина, пусть даже и Рубинштейна, но всё-таки без паспорта, с другой стороны, не подчиниться Царю Начальник Тюрьмы не мог. И Начальник Тюрьмы избрал третий, очень необычный ход. Он доверил судьбу уже очень ненавистного ему музыканта в руки своего пожилого Помощника. Начальник вызвал Рубинштейна и сказал: «Вот тут мне написали, что ты — великий пианист и тебя никак нельзя держать в моей тюрьме... но ведь паспорта-то у тебя нет, как я узнаю, что речь в письме идёт именно о тебе, и ты на самом деле пианист?!» Антон Рубинштейн гордо молчал. Он на личном опыте убедился, что будет себе же дороже вступать в полемику с таким жестоким принципиальным человеком. «Но я придумал, как узнать, что ты — пианист, — продолжал Начальник Тюрьмы, — сейчас тебя отведут в залу, где стоит фортепьяно, и ты сыграешь для моего Помощника, он в этих звуках разбирается и знает, что есть музыка. Так вот, если он доложит мне, что услышал, что ты пианист, я отпущу тебя, и ты станешь Антоном Рубинштейном, а если же нет, — идти тебе завтра в Сибирь в кандалах!» Помощник отвёл несчастного музыканта в залу, где стояло старое разваливающееся пианино. Антон Рубинштейн стоял перед инструментом и долго думал, потом что есть силы ударил по клавишам и не то чтобы заиграл, а просто окончательно надругался над и так уже измотанным неумелыми аккордами инструментом. Великий пианист не смог побороть свою злость и гордыню, Антон не захотел, как он про себя решил, унижаться перед жалкими людьми, поэтому из-под его пальцев раздавалась не музыка, а какая-то страшная безумная какофония. Пианист подпрыгивал и с силой ударял по клавишам; подпрыгивал и ударял, и так снова и снова, пока не прошёл час и он, подпрыгнув в очередной раз, упал, обессилев, на инструмент. Старый Помощник Начальника Тюрьмы подошёл к безумцу и осторожно, так, чтобы никоим образом не разволновать вконец издёрганного человека, погладил Антона по голове. Пожилой Помощник знал, что от его решения зависит судьба человека; пожилой Помощник знал музыку; пожилой Помощник знал, что только что звучала не музыка, а беспомощный хаотичный набор нот. Вот сколько всего знал пожилой Помощник, но знание это не добавляло счастья в его жизнь. Антон Рубинштейн поднялся и пошёл вместе с Помощником в комнату Начальника. Невозможно передать, что чувствовал он по пути в эту комнату. Вся жизнь, включая победоносный тур по Европе, пронеслась в эти мгновения перед внутренним взглядом заключённого... «Ну, что, — спросил строгий Начальник своего Помощника, — что услышал ты — музыку или страшную безумную какофонию?» — «Музыку...» — тихо ответил помощник... Во второй раз спросил Начальник своего пожилого Помощника: «Что услышал ты — беспомощный хаотичный набор нот или музыку?» — «Музыку», — чуть громче ответил Помощник. «В третий раз тебя спрашиваю — что услышал ты от него?!!» — «Музыку!» — уверенно и громко отвечал пожилой Помощник... В тот же день Антон Рубинштейн был признан Антоном Рубинштейном, выпущен и отправлен на лечение в Карловы Вары... Но почему пожилой Помощник признал его нервный срыв музыкой — из жалости или он знал, что перед ним великий пианист, который просто не захотел играть?! Вот на какой вопрос хочу получить я ответ...
УДК 821.161.1-2 ББК 84(2Poc=Рус)6-6 П73 Оформление обложки дизайн-студии «Дикобраз» Пресняков, В. Паб: пьесы / Братья Пресняковы. — М.: ACT: Астрель, 2008. — 254[2], с. ISBN 978-5-17-053954-3 (ACT) ISBN 978-5-271-21074-7 (Астрель) ISBN 978-985-16-6133-2 Пьесы братьев Пресняковых успешно идут во многих странах мира. Они — авторы сценария культового фильма «Изображая жертву». Все три пьесы сборника «Паб» ставились, но ни разу еще не издавались в России. Мы где-то читали о том, как потоп омывает грешную землю.
Перед Вами – пожалуй, самая известная из пьес екатеринбургских драматургов братьев Пресняковых.Главный герой пьесы Валя, закончив университет, устраивается на работу в милицию, где занимается тем, что изображает жертв преступлений во время следственных экспериментов...Мировая премьера пьесы «Изображая жертву» (Playing a Victim) состоялась на Эдинбургском фестивале-2003 в копродукции театров «Ройял Корт» и «Told by Idiot» (режиссер – Ричард Уилсон); в России «Изображая жертву» поставлена Кириллом Серебренниковым во МХАТ им.
Творческий дуэт драматургов братьев Пресняковых (старший – Олег и младший – Владимир) приобрел широчайшую известность не только в России, но и за ее пределами. Братья начинали в родном для них Екатеринбурге, где в 1998 году вместе создали при УрГУ Театр имени Кристины Орбакайте, где представляли свои ранние пьесы в собственной режиссуре. Впоследствии Пресняковы покорили Москву – их пьесы с успехом шли в Театре п/р. Олега Табакова, МХАТ им. А. П. Чехова. Пик славы драматургов пришелся на период их творческого союза с режиссером Кириллом Серебренниковым.