Тетрадь первая - [12]

Не на одной земле —

В одном седле.

Не на одной земле —

Одном крыле!

7-го р<усского> июля 1921 г.

* * *

Не лавром, а тёрном

На царство венчáный,

В седле — а крылатый!

Вкруг узкого стана

На бархате черном

Мальтийское злато.

       иглы

Терновые — Богу

И другу — присяга.

Высокий загиб

Лебединый — и сбоку

Мальтийская шпага.

Мальтийского Ордена

Рыцарь — Георгий,

Не пьющий, не спящий,

Мальтийского Ордена

Рыцарь — Георгий,

На жен не глядящий.

Когда-то Дракона

Сразивший, а ныне

К широкому Дону

Горючей пустыней

К Тому под знамена

На помощь спешащий…

* * *

(Не кончено)

* * *

Тихонько:

Рукой осторожной и тонкой

Распутаю путы:

Рученки и звенья

Льняные — и поволоку амазонку

По звонким, пустым ступеням раздруженья…

* * *

Рученки — и тенью

Летейскою поволоку амазонку

По звонким, пустым ступеням раздруженья…

* * *

Как черная Лета

С плечей моих льется

Одежда…

* * *

(Варианты — того [50], в Ремесле)

* * *

А той, что в петлицу тебе — в слезах —

Святой продевала знак,

Скажи: не чужая в моем дому, —

Что руку ей крепко жму.

А той, что в растерянный конский скок —

Широкой рукой — цветок,

Скажи — что доколе дыханье есть —

Что вечно он будет цвесть!

А пуговицы пришивающей — той —

Поклон от меня земной.

* * *

Старое письмо, заложенное на этом месте

Москва, 2-го сентября 1918 г.

Милая Аля!

Мы еще не уехали. Вчера на вокзале была такая огромная толпа, что билеты-то мы взяли, а в вагон не сели.

Домой возвращаться мне не хотелось — дурная примета, и я ночевала у Малиновского [51]. У него волшебная маленькая комната: на стенах музыкальные инструменты: виолончель, мандолина, гитара, — картины, где много неба, много леса и нет людей, огромный зеленый письменный стол с книгами и рисунками, старинный рояль, под которым спит собака «Мисс» (по-английски значит — барышня).

Мы готовили с Малиновским ужин, потом играли вместе: он на мандолине, я на рояле. Вспоминали Александров, Маврикия, Асю, всю ту чудную жизнь. [52] У него на одной картине есть тот александровский овраг, где — ты помнишь? — мы гуляли с Андрюшей и потом убегали от теленка [53].

Сейчас раннее утро, все в доме спят. Я тихонько встала, оделась и вот пишу тебе. Скоро пойдем на вокзал, встанем в очередь и — нужно надеяться, сегодня уедем.

На вокзале к нам то и дело подходили голодные люди, — умоляли дать кусочек хлеба или денег. Поэтому, Аля, ешь хорошо, пойми, что грех плохо есть, когда столько людей умирает с голоду. У Нади [54] будет хлеб, кушай утром, за обедом и вечером. И каждый день кушай яйцо — утром, за чаем. И пусть Надя наливает тебе в чай молоко.

Пиши каждый день, читай свою книгу, если придет кто-нибудь чужой, будь умницей, отвечай на вопросы. Поцелуй за меня Никодима и Таню [55], если их увидишь.

Целую тебя, Алечка, Христос с тобой, будь здорова, не забывай молиться вечером.

(Мой отъезд напоминает мне сказку про козу и козленят, — «ушла коза в лес за кормом…».)

Поцелуй за меня Ирине [56] ручку и самоё-себя в зеркало.

До свидания!

Марина

Кланяйся Наде.

* * *

Записи с моей стены

Сколь восхитительна проповедь равенства из княжеских уст — столь омерзительна из дворницких.

* * *

Внутренняя (жизненная) заражаемость при полнейшем отсутствии подражательности — вот моя жизнь и стихи.

* * *

Бог больше Мира, Мать больше ребенка, Гёте — больше Фауста. Стало быть мать Гёте — больше Гёте? Да, потому что — может быть — в ее недрах дремал нерожденный сверх-Гёте.

* * *

Ничтожен и не-поэт — тот поэт, жизнь к<оторо>го не поэма. — Опровергните!

* * *

(Для утверждения или опровержения нужно было бы сначала определить что такое поэма а главное не-поэма. 1932 г.)

* * *

Лбы стариков. — Победа Верха. — Триумфальный вход (свод) в Смерть (Бессмертье).

* * *

Не спать для кого-нибудь — да! (шить, переписывать)

Не спать над кем-нибудь — да!

Не спать из-за кого-нибудь — ну, нет!

* * *

Желая польстить царю, мы отмечаем человеческое в нем — дарование, свойство характера, удачное слово, т. е. духовное, т. е. наше.

Желая польстить нам цари хвалят: чашку из к<отор>ой мы их угощаем, <пропуск двух-трех слов>, копеечного петуха в руках у нашего ребенка, т. е. вещественное, т. е. их(-нее), то, чем они так сверх-богаты.

Вся моя история с Волконским.

* * *

(Причем оба — неизбежно — всей осознанной недоступностью им — нашего, нам — ихнего — до гомерических размеров — усиливаем. Каждый дó неба превозносит в другом — свое, данное тому в размерах булавочной головки.

— А м. б. — то, в чем знает толк.

— А м. б.

<Оставлен пробел в две строчки.>

* * *

История В<олкон>ского с Н<иколаем> II (Фижмы). История Гёте с Карлом-Августом (любая биография Гёте, — его выход из дирекции Театра). [57]

— Так, начав со сходства основного, нападаю понемногу и на сходство внешних судеб, — которых, между прочим (внешней судьбы) — нет. Жизнь такая же проэкция внутренней судьбы — как лицо.

* * *

— Вы любите Гёте?

С. М. В., мечтательно: — «Нет — представьте себе! — никогда не любил… Он мне всегда казался таким холодным, бесстрастным…»

(— А себя бы ты — любил??)

* * *

Я, к С. — Я не знала, где Вы, но была там же где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами.