Террор во имя веры: религия и политическое насилие - [83]
Немалую роль в распространении влияния ваххабизма сыграл возглавлявшийся Шамилем Басаевым Конгресс народов Ичкерии и Дагестана. На территории Чеченской Республики Ичкерия нашли прибежище некоторые ваххабитские лидеры из соседнего региона. Да и в самом Дагестане ваххабитам, по сути дела, удалось создать в ряде районов собственные исламистские «мини-государства», фактически оторванные от Российской Федерации. Во второй половине 1990-х гг. ваххабитские формирования взяли под контроль ряд сел горного Дагестана – Карамахи, Чабан-махи, Джугунтай и другие населенные пункты Буйнакского района. В республике был совершен ряд нападений на российских военнослужащих, а в мае 1998 г. устроен штурм Дома правительства в Махачкале. Созданный дагестанскими ваххабитами т. н. Центральный фронт освобождения Дагестана объявил, что целями «священного джихада» являются изгнание российских войск, свержение промосковского руководства Дагестана и создание в республике (а в перспективе на всем Кавказе) исламского государства[311]. Прообразом такого государства стали провозглашенные ваххабитами в августе 1998 г. «Отдельные исламские территории» в селах Карамахи, Чабанмахи и Кадар, там было официально введено исламское законодательство, шариатское судопроизводство, сформирована Шура (Совет) из ваххабитских лидеров. Ситуацию усугубил и теракт против известного своей антиваххабитской деятельностью муфтия – главы мусульман Дагестана Саида-Мухаммеда-Хаджи Абубакарова, чья машина была взорвана в Махачкале близ Центральной мечети 21 августа 1998 г.
В том же 1998 г. Хаттаб и Шамиль Басаев создали так называемую «Исламскую международную миротворческую бригаду», состоящую из дагестанских, чеченских боевиков, а также иностранных моджахедов, которая в 1999 г. предприняла вторжение на территорию Дагестана, ставшее одним из поводов и причин «второй чеченской войны». Эти события знаменовали своеобразный пик радикализации исламистского сепаратизма в регионе. Приходится признать, что «запрет в сентябре 1999 г. ваххабизма в Дагестане никоим образом не изменил внутреннюю ситуацию в республике и, во всяком случае, не привел к улучшению экономического положения той части населения, которая действительно полагает, что выход из кризиса лежит в русле ислама»[312].
События на Северном Кавказе стали ярким примером того, как изначально основанное на этническом сепаратизме движение (несмотря на присутствовавший в нем отчасти и религиозный компонент) стало трансформироваться в религиозно мотивированное экстремистское течение. Существенным элементом пропаганды северокавказских исламистов стали нападки на саму идею национализма (в частности, утверждается, что «национализм и патриотизм – понятия, чуждые самой сути религии Аллаха. Они – показатели язычества и мракобесия. Они – опасное орудие шайтана и врагов Аллаха, разобщающее мусульман, постепенно отдаляя их от Прямого пути»[313]). Национализм как «пережиток язычества» характеризовал и один из идеологов северокавказских джихадистов Анзор Астемиров, известный так же как амир Сейфуллах[314].
Как заметил В. Наумкин, «джихад, объявленный в первой половине 1990-х гг. чеченскими сепаратистами, служил целям мобилизации населения на борьбу за сецессию, и лишь позднее, после 1996 г., произошло перерождение движения в чисто террористический, исламистски мотивированный джихадизм»[315]. А превратившись в таковой, оно из локального движения, ведущего наряду с борьбой за независимость джихад против «внешнего немусульманского врага», становится частью проекта «глобального джихада».
Разрыв между националистическим сепаратизмом и джихадизмом, пожалуй, лучше всего иллюстрирует решение, вынесенное «верховным шариатским судом Имарата Кавказа» в отношении бывшего министра иностранных дел Чеченской Республики Ичкерия Ахмеда Закаева, считающегося эмиссаром чеченских сепаратистов в Европе. Закаев был назван в этом решении отступником от ислама, исповедующим «демократическую религию», призывающим к секуляризму и предпочитающим «законы, установленные людьми, шариату Аллаха Всемогущего и Великого». В соответствии с этим «шариатский судья» Анзор Астемиров признал убийство Закаева «обязанностью мусульман, если он не успеет публично покаяться, прежде чем окажется во власти мусульман»[316].
Упразднение северокавказскими джихадистами Чеченской Республики Ичкерия и провозглашение «Имарата Кавказ», состоящего из «вилайетов», частично совпадающих в своих границах с республиками Северного Кавказа, является яркой иллюстрацией этого процесса, поскольку «Кавказский Эмират» мыслится его сторонниками как шаг на пути к установлению халифата. При этом четкое видение будущего халифата у его сторонников на Северном Кавказе, похоже, отсутствует. «Для нас главное – подчинение шариату, а будет ли оно в форме единоначалия в виде монархии или руководитель будет избираться, будет ли оно конфедерацией или централизованным государством – вопрос будущего. Шейх Абдульваххаб смог договориться с династией Саудитов о правлении по шариату и построить исламское государство», – утверждает автор одного из материалов на сайте дагестанских моджахедов. В то же время в качестве контраргумента утверждению, что создание всемирного халифата или Кавказского эмирата в современных условиях вряд ли возможно, приводится ссылка на историю: «13 веков существования халифата, не важно, как бы он ни назывался, арабским или османским халифатом, – исторический факт. Поэтому утверждение, что о невозможности построения Имарата Кавказ с шариатским законодательством – голословное утверждение»
