Террор во имя веры: религия и политическое насилие - [85]

.

В значительной мере активизация радикального исламизма на Северном Кавказе связана с внутренними социально-экономическими, политическими, религиозными и культурными проблемами местного и федерального уровня. В значительной степени эти явления представляют собой и реакцию на глобальные процессы (вестернизация, наступление массовой культуры, падение роли религии, размывание нравственных ориентиров и т. д.). Однако не следует оставлять без внимания и внешние факторы, воздействующие на события в мусульманских регионах Российской Федерации. Зарубежные исламисты расценивают события на Северном Кавказе как часть глобальной борьбы против «неверных». В свою очередь, и северокавказские сепаратисты помещают свою деятельность в контекст «глобального джихада». В информационных сообщениях сепаратистских интернет-сайтов с новостями о джихаде в виртуальном «Имарате Кавказ» соседствуют новости о победах моджахедов в Исламском Эмирате Афганистан и «исламском государстве Ирак».

В то время как иерархические прямые связи между северокавказским исламистским террористическим подпольем и сетью «Аль-Каиды» вряд ли прослеживаются, наличие идейной взаимосвязи налицо. В то же время активное участие иностранных моджахедов в событиях на Северном Кавказе позволяет говорить и о наличии более существенных связей между сепаратистами и международными террористами. Возглавивший арабских добровольцев после смерти в 2002 г. амира Хаттаба саудовец Абу аль-Валид (убит в 2004 г.) имел за своими плечами опыт джихада в Афганистане, Таджикистане и Боснии. Абу аль-Валид в конце 1980-х гг. был связан с созданным Абдаллой Аззамом и Усамой бен Ладеном «Бюро помощи» (Maktab al-Khidamat). В адрес Абу аль-Валида неоднократно выдвигались обвинения в связях его с «Аль-Каидой» и другими зарубежными исламистскими группировками. В аналогичной связи неоднократно упоминалось и имя иорданца Абу Хафса аль-Урдани, возглавившего арабских моджахедов в Чечне после гибели Абу аль-Валида. Его характеризовали как эмиссара «Аль-Каиды» на Кавказе. Известно, что он наряду с Хаттабом и аль-Валидом участвовал в войне в Афганистане и Таджикистане.

Партизанско-террористическая деятельность исламистских боевиков давно вышла за пределы Чеченской Республики. Активность боевиков наблюдается также в Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Так, в октябре 2005 г. в столице Кабардино-Балкарской Республике Нальчике произошло вооруженное выступление многочисленной группы экстремистов, в ходе которого погибли 35 сотрудников правоохранительных органов, 14 мирных граждан, были ранены 119 человек. Масштабные террористические акты (в том числе с участием террористов-смертников), повлекшие многочисленные жертвы, были совершены в Беслане (Республика Северная Осетия – Алания), в Москве, других городах. Террористическая деятельность, направленная не только против военнослужащих федеральных сил, сотрудников правоохранительных органов, представителей местных органов власти, но и против совершенно невинных мирных граждан, не имеющих никакого отношения к конфликту на Северном Кавказе, давно стала «визитной карточкой» боевиков джихадистского толка. Если в период «первой чеченской войны» диверсионная деятельность сепаратистов редко выходила за пределы Чеченской Республики (хотя именно тогда были предприняты кровавые террористические рейды боевиков Шамиля Басаева в Буденновск (Ставропольский край) и Салмана Радуева в Дагестан, сопровождавшиеся захватом в заложники большого количества мирных граждан), то во время «второй» войны такие теракты, сопровождающиеся гибелью десятков, а то и сотен мирных граждан, совершаются гораздо чаще. Своеобразным «почерком» террористов стало применение «живых бомб» – смертников, получивших известность в массовом сознании как «шахиды» (хотя это слово имеет гораздо более широкое значение, нежели вкладываемое в него обозначение террориста-смертника). Террористические акты, осуществленные смертниками, кроме того что они, с точки зрения террористов, имеют явные преимущества технологического свойства, также имеют немалый пропагандистский и психологический эффект, рисуя героический облик самоотверженного шахида, жертвующего собственной жизнью. В то же время пропаганда террористов объясняет использование смертников отсутствием мощных вооружений, которыми располагают их противники. В этой связи стоит привести сделанное в 2003 г. заявление Шамиля Басаева: «Сегодня многие проводят аналогии между взрывами в Знаменском и Илисхан-Юрте со взрывами шахидов в Палестине и Эр-Рияде. В этой связи мне хотелось бы сказать, что мы используем то оружие, которое мы можем использовать, учитывая наши возможности. И клянусь Аллахом, если те же русские или американцы дадут нам крылатые ракеты и межконтинентальные баллистические ракеты, то мы не будем использовать шахидов-смертников и не будем использовать «Камазы» со взрывчаткой, а будем запускать эти ракеты по военным, административным и стратегическим целям на территории противника. Мы сегодня используем то, что есть у нас, и то, что в наших возможностях. Но из-за того, что у нас нет крылатых ракет или ядерных бомб, мы не остановим нашу борьбу и не остановим наше сопротивление»