Терракотовые дни - [90]

Темнело, хотя время только перевалило за полдень.

* * *

Волна подбросила баркас на волне. Хлебнув воды, двигатель заглох. Его удалось почти сразу запустить, но совершенно напрасно.

— Глуши мотор! — крикнул Козя в трубку. — Пусть все горит синим пламенем, но мы ложимся в дрейф…

Задраив все перегородки, господа бандиты собрались в трюме. Волны кувалдой били по корпусу, по шву сочилась вода, но ее тут же выкачивали вон. И Бойко, и Колесник и Либих становились в смену без исключений. С молчаливого согласия послабление сделали только для Кости — с одной рукой он не мог качать на помпе наравне с другими.

Настроение, вопреки бури, было приподнятым. Самый трудный участок пути был пройден.

— Ну что, — весело подмигнул Колесник Бойко, — не нужен нам берег турецкий?..

Даже с выключенным мотором баркас продолжал двигаться — волны и ветер отгоняли его все дальше от берегов, где шла война.

В Черное море они выскользнули, грубо говоря, не по Керченскому проливу — там, действительно, было опасно, хотя и в непогоде можно было пройти и так и не увидеть берега. Пролив прикрывали стрелки — полосы намытого песка. Чуть не в каждый шторм вымывало новые проходы, слишком мелководные, чтоб из-за них менять лоции, но для корабля с малой осадкой было вполне достаточно. [40]

— Хорошо… — заметил Колесник.

— Угу, — лениво согласился Бойко.

— Гражданин начальник…

— Нет здесь ни граждан, ни начальников…

— Хорошо… Володя, убери все же бомбу из трюма? Не сильно удобно плыть на пороховой бочке? Отключи ее, а?..

— Не-а… — зевнул Бойко.

— Почему?

— Потому что не было никакой бомбы. Я вас обманул.

— А взрыв на холме?

— Смастерил из обычного будильника. У итальянцев не так уж и просто чего-то украсть.

— Ну что за человек… Ты хоть с кем-то бываешь честен?

— Конечно… С собой…

* * *

На следующий день погода стала лучше, ураган прошел, но небо осталось затянутым, и постоянно шел дождь.

Ланге сидел у себя в кабинете и тихо злился на весь мир.

Зазвонил телефон. Дежурный передал.

— Там на входе парень какой-то. Дескать, у него к вашему благородию посылка. Пустить?

— Да, проведи…

Скоро на пороге появился парень. В правой руке он мял матерчатую кепку. В левой — держал небольшую коробку, перевязанную шпагатом.

— Вы господин Ланге?

Отто присмотрелся к нему внимательней. Все же опрометчиво он пустил этого мальчишку к себе в кабинет. Рассказывали, будто иногда вот так входили в кабинет, уточняли имя и стреляли. Ну да, ладно, — он не похож на профессионального убийцу. А любителя он обыграет. Если мальчишка сделает резкое движение, он упадет на пол, за стол, выдернет "Вальтер". А если у него в коробке бомба?..

Но парень пришел не за этим.

— У меня к вам посылка.

— В самом деле? От кого?

— Я его не знаю. Он сказал, чтобы передал вам эту коробку, и сказал, что вы заплатите за нее сто марок.

— Сто? — переспросил Ланге. — Не пятьдесят?

— Сто…

Хм, все же его не хотят убивать. Стало легче на душе. Из бумажника Ланге достал две купюры по пятьдесят марок. Положил их на край стола.

Парень подошел и поставил коробку перед Отто.

Тот вытащил нож, взрезал шпагат, отбросил обертку.

— Так… — сказал он парню. — Забирай свои деньги и проваливай.

Парень так и сделал.

Долго Ланге стоял над коробкой, пока в дверь не постучались:

— Ja?..

Дверь тихонечко открылась, на пороге стоял Зотов:

— Я к вам жаловаться пришел.

— Что такое? — спросил Ланге. — Кто тебя обидел?..

— Меня никто. Но я ходил в гараж. Они говорят, что машину, на которой Владимир Андреич опрокинулся, они доставать не будут. Спишут ее подчистую и все тут. Ну и получается, что Бойко-то вытаскивать не будут. Как-то не по-божески.

— Не волнуйтесь… — Ланге задумался, пытаясь вспомнить, как зовут этого старика. На удивление это у него получилось довольно легко. — Не волнуйтесь, Михаил Филиппович. Бойко там нету.

— Вот те на… А где же он.

— Если бы я знал…

Старик широко перекрестился и улыбнулся:

— Ну слава тебе Господи.

В коробке лежал "parabellum". На нем хорошо было видно швейцарский крест.

Финал

…А на стадионе в Миронове играли последний матч турнира.

Говорили, что в связи со вчерашним дождем матч сперва перенесут, затем вовсе отменят, а турнир объявят несостоявшимся.

Действительно, поле размокло до безобразия, во вратарских площадках стояли лужи. Еще ветром сломало старую акацию, она упала на трибуну, поломала сколько там лавочек. И были все подозрения, что погода не наладится.

Но комендант постановил: матч состоится при любой погоде. Акацию срубили, лужи вымели.

Мало того, по каким-то непонятным причинам заявил, что все арестованные будут освобождены на время матча. Шеф гестапо, Штапенбенек заявил, что подобное распоряжение выходит за пределы компетенции военного коменданта. Комендант в ответ посоветовал тому помалкивать и делать, что ему сказано, если тому не хочется бороться с мятежом.

Оберштурмбаннфюрер изругался до красного каления, но махнул рукой: безусловно, мало ли проблем?..

И в самом деле — игра состоялась, действительно привезли арестованных.

Монеткой разыграли ворота и мяч.

С немецкой скрупулезностью арбитр дождался, пока стрелки на хронометре не образуют прямой угол: три часа дня.