Терракотовые дни - [58]

После войны Ланге намеревался защитить докторскую степень. С темой он пока не определился, впрочем, и война будто бы затягивалась. А ведь после нее определенное время должно уйти на установление нового порядка…

Но вот беда — соискатель докторской степени должен был обладать определенным количеством публикаций. Ланге, вроде бы, договорился со своим однокашником, что тот пристроит его в какую-то газетенку.

Работа была скучна.

Статья была еще не написана, но какой-то тираж ей уже был обеспечен. Ланге мог бы схалтурить, поэтому он просто заполнял словами страницу за страницей, не слишком беспокоясь о творческой стороне вопроса.

"Они говорят: Мир хижинам — война дворцам". Но, завоевав дворцы, они селятся в них, не в хижинах.", — написал Отто. Задумался, перечитал фразу внимательней. Звучала она неплохо, но совершенно не подходила по смыслу к статье. Ее пришлось вычеркнуть, но прежде он аккуратно переписал ее в записную книжку. Вдруг пригодится в будущем.

Его статья касалась преступности в послевоенном, грядущем, Тысячелетнем Рейхе…

"…Построение расового общества нового типа в обозримом будущем даст искоренение преступности, поскольку арийская нация не склонна к социальным девиациям.

Но в период становления нового социса существует вероятность перерождения преступности.

Вероятно, что в Новой, объединенной Рейхом Европе, преступность так же обретет черты схожие, взяв самые опасные черты национального криминала.

И здесь мы, как и на остальных фронтах, должны бороться с интернационализмом, как с понятием, совершенно чуждым национал-социализму…"

Ланге прихлебнул из чашки чай и, не прекращая писать, спросил:

— Вы знаете, какой был один из первых практических случаев использования бунзеновской горелки?

— Простите?.. — переспросил Бойко.

— Эффект горения металла в кислороде.

— Это автоген[30] что ли?

— Ну да. Он.

— Нет, не знаю.

— В конце прошлого века ею разрезали сейф при ограблении банка. Кажется, это было в Чикаго.

— Надо же какой ужас, — лениво заметил Бойко. — В жизнь бы не подумал.

— По сути, — продолжал Ланге, — то преступление было инновационно, если хотите — интеллектуальное. Скажите, подобное было на вашей памяти?

— Хм… Как-то трактором выдернули решетку из камеры хранения. А однажды вор-домушник следовательницу окрутил во время допросов.

— Банально, Владимир, банально. Даже преступления у нордических рас более высшие, разумные. Кстати, смею заметить, Бунзен был немцем. Наверняка арийцем.

— А что, Бунзен был бандитом? Просто странно вообразить, будто он мотается из Германии в Чикаго, единственно, чтоб разрезать сейф. Опять же, сомневаюсь, что он изобретая резак, думал только о том, чтобы заменить обычную воровскую отмычку.

— Это вы к тому, что гений и злодейство — несовместимы. Думаю, эту фразу придумал какой-то гений, исключительно чтоб отвлечь внимание от своего злодейства. Если бы Леонардо знал, сколько будет стоить его "Джоконда", он бы наверняка сделал несколько копий и через подставных лиц продал бы их в разных уголках Европы. Таким образом, мы бы лишены нужды ездить через всю Европу, чтобы посмотреть на то или иное полотно. Шедевров бы хватило на все столицы. Я думаю так: если у тебя есть какой-то дар, умение, которое выделяет тебя среди прочих, — твой долг использовать его как можно чаще. Во-первых, это благотворно для дарования, оно развивается. Во-вторых, он выделяет носителя из общей массы, возвышает его…

Ланге обмакнул перо в чернильницу и продолжил:

"…Славяне — это древнее низшее арийское племя.

Бытует заблуждение, что у низших рас и преступность имеет характер примитивный, бытовой.

Это не совсем так. Напротив, порой поведение славянских преступников наполнено такой хитростью, которую трудно встретить в Европе.

Следует так же отметить иррациональность, нелогичность отдельных русских преступлений. Это вносит определенный элемент хаоса.

Что это — звериное чутье?…"

А действительно, что это? — задумался Ланге. Самостоятельно ответа не нашел. Решил спросил у Бойко. Перевел и прочел эту часть Владимиру:

— Что вы думаете по этому поводу?

— По какому из них? Про хитрость или нелогичность?

— Скорей второе… Я не говорю про нестандартные ходы, а, скажем, про несоответствие результатов и усилий… Когда добыча не может окупить приготовлений. Или, напротив, украдено что-то такое, что невозможно сбыть, что связывает руки. Такое у вас бывало?

— Бывало и довольно часто. Думаю, нелогичность — это просто глупость. Кто-то что-то недодумал. Положился на чудо, на авось.

— И что в таких случаях вы делаете?

— Пожимаю плечами. Что тут еще можно сделать.

Ланге сделал вид, что понял Владимира, кивнул головой, принялся писать далее. Когда пальцы устали, отложил перо, потянулся на стуле. Суставы захрустели так, что Бойко вздрогнул и оторвался от журнала:

— Это у вас отложение солей началось. От кабинетной работы, — заметил Владимир. — В старости ревматизм вам обеспечен. Это мне один доктор рассказывал.

Ланге кивнул безразлично: грядущая старость его не волновала. До нее еще следовало дожить различными правдами-неправдами.

— А, пустяки… — ответил он, прищурившись. — Я себе дом заведу. И чтоб камин в нем был — кабана можно запечь. Вот буду возле камина и греться.