Тепло его объятий - [16]

Она уже не вырывалась. Волнение и трепет, охватившие ее, были в точности такими, как в юности. С Глебом она никогда такого не чувствовала.

– Ты меня любила, да? – спросил Дима, покрывая ее шею быстрыми, нетерпеливыми поцелуями. – Скажи честно.

– Да, – прошептала Римма, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую.

– А теперь? – допытывался он. – Теперь любишь?

Она молчала, потому что любой ответ был бы одновременно и правдой, и ложью. Противоречивые чувства рвали ее душу по живому. Словно в бреду, она осознавала, что Димины руки ее раздевают и увлекают на кровать.

– Не говори, – разрешил он. – Я и так знаю.

Римма позволила опрокинуть себя на спину и закрыла глаза. Это не она, это происходит не с ней. Все неправда, все сон.

Дима уже лежал рядом, нависая над ней. Рубашка все еще была на нем. А остальное?

– Отпусти! – сказала Римма.

Получилось совершенно неубедительно, но он приподнялся. Как выяснилось, лишь затем, чтобы избавиться наконец от рубашки. После этого между ними не осталось никаких преград, даже условных.

«Ладно, – подумала Римма. – Пусть будет так. Лучший способ справиться с соблазном – поддаться ему. Сейчас хочется, потом перехочется. И ему, и мне».

Она схватила его за талию, ощущая пальцами ложбинку на спине. Он застонал и принялся лихорадочно ласкать ее. На какое-то время весь мир, кроме них двоих, исчез. Потом опять проявился, вздрагивая от бешеных ударов их сердец.

Все кончилось. Римма медленно открыла глаза и уронила руки, которыми все еще прижимала сухощавое Димино тело к себе.

– Пусти, – попросила она, и на этот раз он не стал спорить.

Римма села, растрепавшиеся волосы свисали с ее опущенной головы.

– Ты – чудо, – сказал Дима, продолжая лежать на кровати.

– Но чудо случается только один раз, – предупредила она. – Больше этого не повторится.

– Почему?

Он захлопал своими роскошными ресницами, искренне недоумевая, как примерный мальчик, у которого забирают любимую игрушку.

– Я замужем, – напомнила Римма.

– Это что-то меняет?

– Это меняет все.

– Не понимаю. – Дима сменил позу, подперев щеку ладонью. – Все красивые девушки выходят замуж. И все они изменяют мужьям. Иначе не бывает. Они же красивые. Сами своей красотой пользуются и другим дают.

Римму покоробила такая прямолинейность.

– Значит, у меня особый случай, – отрезала она, набрасывая халат и ища ступнями босоножки.

– Детей у тебя, насколько я понял, нет, – продолжал рассуждать Дима.

– Откуда ты знаешь? – прищурила один глаз Римма.

– Есть признаки, – заверил он. – Итак, детей у тебя нет. А значит, ты хоть и замужем, а все равно относительно свободна. И вправе сама решать, как прожить свою жизнь. Ты ничем не обязана своему… как его?

– Не твое дело.

Она заглянула в зеркало, поправляя прическу.

– Мое, – возразил Дима. – Я ведь тебя люблю.

– Мы обо всем договорились, – твердо сказала Римма.

И так же твердо закрыла за собой дверь.

Глава 5

Когда человек перебирает с алкоголем, то наутро, мучаясь от похмелья, клянется себе, что больше не выпьет ни глотка. А вечером, оказавшись в шумной компании, он обнаруживает, что его решимость тает. И, сам того не замечая, он снова подносит к губам бокал вина или рюмку водки. Чтобы утром вновь сожалеть о собственном безволии и давать себе новые клятвы.

Римма оказалась в таком же замкнутом круге. Она не могла забыть того, что вчера произошло между ней и Димой. Ночью ее мучила совесть, и она хотела вырвать из книги жизни гнусную главу измен и предательств. Но с первыми солнечными лучами она уже нашла миллион оправданий своему поведению.

И черное перестало казаться слишком черным.

Как обычно за завтраком, Римма сидела напротив Глеба. Во время болезни он стал выглядеть старше, как-то быстро обрюзг и побледнел. Мешки под глазами увеличились, носогубные складки углубились. Да и общее выражение лица стало каким-то пасмурным, нерадостным.

– Милый, как твоя нога? – участливо поинтересовалась Римма. – Сегодня ты сможешь кататься?

– Мне уже лучше, но не настолько, чтобы стать на лыжи, – покачал головой Глеб. – Так что сегодня пока еще отдыхай без меня.

Память услужливо высветила в Риммином мозгу стоп-кадры ее недолгой, но бурной встречи с Димой: холл – лифт – коридор – кровать в номере. Она почувствовала, как кровь приливает к лицу, шее и плечам. Она украдкой посмотрела по сторонам. К ее облегчению, Димы в ресторане не было. Иначе под его насмешливым взглядом кусок в горло точно не полез бы.

– Хочешь, посижу с тобой в номере? – предложила она.

– Не выдумывай, – отмахнулся Глеб. – Я большой мальчик, справлюсь. А вот ты должна получить максимум удовольствия.

Римма почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Ей показалось, что Глеб произнес последнюю фразу как-то особенно, словно с намеком. Оторвав глаза от тарелки, она посмотрела на него, пытаясь угадать, знает ли он о ее измене. Но Глеб как ни в чем не бывало с аппетитом уплетал свой завтрак.

– Что ж, я пойду. – Римма промокнула губы салфеткой. – Может, принести тебе чего-нибудь?

– Нет, ничего не нужно, – грустно улыбнулся Глеб, когда она чмокнула его в щеку. – Иди, развлекайся.

– Ладно. Пока.

Римма приготовилась уйти, как вдруг он ее окликнул: