Теология. Введение в богословские дисциплины - [28]
Успехи в изучении святоотеческой письменности во всех христианских конфессиях к началу XX в. Новое открытие «восточных отцов» в XX в. в протестантской науке и плодотворные патрологические изыскания в русском зарубежье. Значительно меньшие успехи в богословской «герменевтике Предания». Недостаточная проясненность ключевых проблем, особо актуальных для православной патрологии: 1) как следует истолковывать Предание в свете традиционности? 2) как соотносятся Апостольское Предание и Святоотеческое Предание? 3) каковы исторические границы «века отцов» и кто в него «входит»? 4) существует ли критерий единства Святоотеческого Предания как «согласия отцов» (consensus patrum) под углом зрения самого способа богословского дискурса? 5) что значит «следовать Отцам Церкви»? Статья прот. Георгия Флоровского «Св. Григорий Палама и традиция отцов» (1959–1960) — историческая веха в изучении Предания. Основные попытки ответа на обозначенные вопросы[184].
«Древность» — не достаточное, вопреки общераспространенному мнению, основание истинности: Весть христианства была в свое время «новшеством», ереси опирались на «предания», «истина — это не „привычка“». «В конечном счете, Предание есть непрерывное присутствие в Церкви Духа Святого, непрерывное Божие водительство и просвещение. Церковь не связана буквой»[185]. «Церковь Апостольская» есть «Церковь Патристическая». Внутреннее движение Предания — от керигмы («весть») к догме, которая сохраняет свое керигматическое содержание.
Отличительная черта святоотеческого богословия — его «экзистенциальный» характер. «Богословие не замкнуто в себе. Оно — не более, чем путь. Богословие и даже догматы — не более, чем „интеллектуальные очертания“ Явленной Истины и ноэтическое свидетельство о ней»[186]. «Следовать» Отцам — значит не просто цитировать их, но усвоить их дух.
Неравнозначность понятий «Отцы Церкви» и «учители древней Церкви» (спор с этим отождествлением уже у бл. Иеронима). Несостоятельность любых хронологических ограничений на «время отцов» — будь то апостольский век, консенсус первых пяти веков («протестантское богословие истории»), или, согласно католикам, все века, предшествовавшие веку схоластов[187]. «Церковь сейчас обладает не меньшим авторитетом, чем в прошедшие столетия, и Дух Святой живит ее не менее, чем в былые времена»[188]. Превратность распространенных попыток провести жесткую границу между «патристикой и византинистикой». Преп. Симеон Новый Богослов (X в.) и свт. Григорий Палама (XIV в.) — учителя всех членов Православной Церкви (как и издатель «Добротолюбия» преп. Никодим Святогорец — XVIII–XIX вв.).
Основной вопрос, который решал свт. Григорий Палама — что есть главное в жизни христианина и каковы онтологические возможности для осуществления этого — обóжения? Ответ свт. Григория: «обóженная энергия, через участие в которой обóжен человек, есть Божественная благодать, но никак не Сущность Бога». «Главная цель богословского учения свт. Григория — защитить реальность христианского опыта»[189]. Диалектические аргументы свт. Григория против тех, кто отождествляли «разведенные» им понятия. Предшественники свт. Григория в постановке задачи и частично способах ее решения — сщмч. Ириней Лионский, свт. Афанасий Великий, свт. Василий Великий, свт. Иоанн Златоуст, свт. Кирилл Александрийский, преп. Иоанн Дамаскин и одновременно его богословие — ни в коем случае не «богословие повторения». Богословие свт. Григория, как исходящее из истории спасения (а не из метафизики) — «богословие событий». Но таковым же считается и богословие сщмч. Иринея Лионского. «Сейчас мы все ближе и ближе подходим к убеждению, что „богословие событий“ и есть единственно подлинное православное богословие. Оно зиждется на Библии. Ему следовали Отцы. Оно полностью соответствует духу Церкви»[190].
Некоторые перспективные принципы экзегезы Предания. Контекстуальный метод прочтения текстов Св. Отцов: запрет на «выдергивание» отдельного положения из общей системы их богословских воззрений, учет реальных (конкретных, а не общих) связей между авторами, учет отношений (широкий спектр) с современными им внецерковными авторами, учет конкретного личного духовного опыта[191]. Неизбежность учета культурных стилей (византийский, латинский, сирийский) при прочтении святоотеческих произведений. Необходимость различения доктрин и терминов, догматического содержания и лексикологической формы. Востребованность изучения богословского содержания литургической письменности как важнейшей составляющей Предания[192].
Прикладные богословские дискурсы
Задача настоящего курса — введение студентов-гуманитариев в теологическое знание и теологические дисциплины — не была бы выполнена, если бы мы не перечислили хотя бы некоторые точки применения богословской рефлексии к тем проблемам, которые призвана решать Церковь в начале нового тысячелетия. Подчеркивая, что речь идет лишь о некоторых из них, имеем в виду, что этих «точек применения» на деле бесчисленное множество — в соответствии с полиморфизмом жизнепроявлений «постсовременного» мира, с коим Церковь связана неисчислимыми связями, и ее собственных, так как вся христианская жизнь есть (в своей норме) жизнь не внешне-обрядовая, а богословски осмысливаемая. Эти «точки применения», которые не просто не только проанализировать, но даже перечислить, объединяются одним общим признаком. А именно, в них осуществляется контекстное приложение тех базовых богословских дискурсов, которые разрабатываются непосредственно в основных, системообразующих богословских дисциплинах (коим и были посвящены пять последних лекций). Потому эти дискурсы соотносятся с системообразующими дисциплинами примерно таким же образом, как прикладные направления любой науки с ее фундаментальным ядром, так как их задача состоит в разработке «богословской стратегии» при решении конкретных духовно-практических вопросов. Поэтому обозначая эти дискурсы как «практические» (как то имело место в Германии) или «прикладные» (как то предпочитали в России) мы не ошибемся значительно, но второе обозначение имеет, на наш взгляд, преимущество в связи с тем, что богословское знание как таковое является духовно-практическим, даже когда речь идет о его фундаментальных дисциплинах.
Книга посвящена восточно-западным философским штудиям Ф.И. Щербатского (1866–1942) на фоне достижений европейской сравнительной философии к началу XX в. Работы Щербатского исследуются в строго хронологическом порядке: от первой статьи «Логика в древней Индии» (1902) до последних комментариев к переводам буддийских текстов после опубликования «Буддийской логики» (1932). Среди основных компаративистских открытий Щербатского выделяются систематические параллели между буддийским идеализмом школы Дигнаги и критицизмом Канта, а также аналогии между «философией потока» у буддистов и А.
Основой издания послужил авторский курс лекций по истории индийской философии, который впервые был опубликован в 1997 году. Первая публикация давно стала библиографической редкостью и, чтобы удовлетворить спрос, предпринято новое переработанное и существенно дополненное издание. В состав книги вошел лекционный материал, учитывающий новые данные древнеиндийских источников, прежде всего Палийского канона, более чем вдвое увеличен объем переводов древнеиндийских текстов, ранее никогда не переводившихся на русский язык. Книга может быть рекомендована в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей и для всех интересующихся восточной культурой и философией.
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
В книге впервые предпринята попытка представить историю индийской философии как историю творческих философских индивидуальностей. Опираясь преимущественно на памятники палийского канона буддистов и канонические тексты джайнов, автор реконструирует философские биографии и учения более двадцати основных персонажей реальной истории индийской мысли шраманской эпохи — эпохи первой переоценки всех ценностей и первой интеллектуальной революции Индии, датируемой VI–V вв. до н. э. Персоналия шраманской эпохи завершается философской биографией Будды, в котором автор видит своего рода итоговую фигуру первого периода всей индийской философии.
Всеволод Сергеевич Семенцов (1941–1986) — исследователь древнеиндийской литературы, религий, философии, средневекового индуизма, переводчик и истолкователь «Бхагавадгиты», оказал значительное влияние на формирование целого поколения индологов и стал одной из заметных фигур духовного возрождения России в эпоху государственного атеизма. В представляемый сборник вошли воспоминания о В.С. Семенцове коллег и учеников, светских и духовных лиц, а также индологические публикации по всем основным темам, так или иначе связанным с его научными интересами, начиная с ведийской поэзии и завершая диалогом религий.
Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.
Идишская цивилизация исчезла с земли, где она родилась, ее истинная история была почти забыта. Но она оставила неизгладимый след, и не только в Восточной Европе. Незадолго до ее конца массовая эмиграция евреев в США в конце XIX – начале ХХ века перенесла еврейские религиозные представления, ценности и традиции на другую сторону Атлантики, где представители идишской цивилизации через кинематограф, музыку, литературу и изобразительное искусство, не говоря уже о торговле и промышленности, внесли свой вклад в то, что мы называем американским образом жизни, и, таким образом, в нашу эпоху глобализации, в образ жизни всего мира.
В книге американского историка Томаса Вудса развенчивается культивируемая на протяжении трех столетий (начиная с эпохи Просвещения) и вошедшая в учебники антихристианская и антиклерикальная мифология – тенденциозное изображение Церкви реакционной силой, сопротивляющейся развитию науки, культуры и цивилизации в стремлении удержать народы в первобытной темноте и невежестве. Опираясь на результаты, полученные историками на протяжении последних ста лет при изучении истории европейского Средневековья и раннего Нового времени, автор показывает, насколько велика была роль Церкви и христианской религии в создании многих важнейших аспектов современной цивилизации – науки, права, искусства и архитектуры, сельского хозяйства, благотворительности и т. д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Питанов Виталий Юрьевич. Грани оккультизма: от герметизма до магии и екстрасенсорики.
Известный в церковных и научных кругах кандидат богословия, кандидат и доктор философских наук, профессор Дулуман Евграф Каленьевич, известный в советское время церковной и гражданской общественности своими богословскими, философскими и религиоведческими трудами. Евграфом Каленьевичем написано и опубликовано свыше 30 книг и брошюр на религиозную, философскую и атеистическую тематику. В различных уголках Советского союза прочитано свыше двух тысяч публичных лекций. К сожалению, с 1985 года — с начала "перестройки"- его лишили публикаций в прессе и устных выступлений в аудиториях.
Открытия и обнародование Евангелия Иуды произвело подлинную сенсацию. Многие ожидали, что найденный апокриф перевернет все представления о христианстве и станет серьезным испытанием на прочность для церкви, много столетий предлагавшей свою версию учения Иисуса и смысла евангельских событий. Теперь, когда схлынула волна наскоро сляпанного книжного ширпотреба и ослабла журналистская истерика, пришло время трезво разобраться в теме, заворожившей умы миллионов. Как относиться к Евангелию Иуды? О чем на самом деле свидетельствует этот древний апокриф? Почему стоит прислушиваться к представителям традиционного христианства? Признанный специалист по Библии и истории раннего христианства Том Райт показывает, что истина гораздо интереснее, чем выдумки создателей нового мифа.