Тени исчезают в полночь - [6]

Поразмыслив, что в Москве он и его люди вряд ли будут для нас серьезными соперниками, я согласилась. И через сутки полета в его личном самолете оказалась... в безлюдном высокогорном ущелье среди высоких каменных башен.

Нас с мужем поместили на втором этаже одной из них. На первом квартировали чабан со своими овцами и десяток вооруженных до зубов людей.

Поздним вечером в башню явился Аль-Фатех. Он приказал своим охранникам спустить нас вниз и, когда мы предстали перед его глазами, начал с улыбкой расстреливать ягнят. Расстреляв их всех, он приказал убить чабана-чеченца и двух его подпасков. Потом убил моего мужа. И я превратилась в зомбериху и удавила одного охранника и сломала Аль-Фатеху руку в локте. Но второй охранник ударил меня автоматом в затылок, и я умерла...

По крайней мере, так я подумала, без всякого для себя сомнения проваливаясь в смерть. Но, секите (мы с Колей и Борисом почувствовали, что наша подруга лукаво улыбнулась, произнеся это часто используемое нами жаргонное слово), оказывается, нас с вами убить весьма сложно. Я очнулась полчаса назад, связанная проволокой, вся в крови, но живая и здоровая. Скальп мой несколько пострадал, и вмятина на голове изрядная, но волосы у меня густые, и я думаю, что Черный от меня не отвернется. Тем более что сумка с отпадными тряпками от Версаче лежит у меня под головой. Но эти прикольные тряпки мне могут и не понадобиться..." Ольга замолчала, мы встрепенулись, но через минуту она продолжала:

"Сейчас, судя по звукам, раздающимся снизу, на первом этаже башни находится не менее дюжины бандитов. Говорят они на арабском и русском. Слышала несколько фраз на мелодичном украинском. Кажется, есть среди них прибалтийка с почти мужским голосом. Короче, вавилонская башня с антироссийским уклоном. До нее от грузинской границы километров пять-семь по горной тропе и вчетверо больше по дороге. Вот и все. До свидания. Или прощайте... Я устала. Мне надо отдохнуть перед завтрашним днем. Целую всех. Папочку особенно крепко[4]. Я теперь вдова, и заботиться обо мне некому. Жду".

* * *

– Ну что? – спросил Баламут притихших друзей, лишь только сеанс телепатической связи с Ольгой закончился. – Что делать будем? Вы усекли, где она находится?

– Знаю эти места, бывал в девяносто втором, – ответил я, всеми своими мыслями уносясь к Ольге.

– А что ты там потерял? – спросил Баламут, задумчиво рассматривая графин с водкой.

– Золото искал... Дудаев как-то по телеку сказал, что в Чечне самородного золота полно, вот мне один знакомый-чеченец и предложил поискать его в горах. Неделю в тех краях шлихи мыл.

Под охраной двенадцати автоматчиков.

– Нашел?

– Да нет там ничего. Я только потом понял, что не за золотом они в горы шли, а просто пострелять. А я отмыл десяток шлихов и форелью занялся. Незабываемые ощущения! И еще, секите, – перед отлетом в Москву чуть было не встретился с Дудаевым по проблеме увеличения нефтеотдачи скважин. Он не смог меня сразу принять, а когда смог, уже я не мог на ногах стоять. До сих пор думаю – встреться я с ним тогда, история, может, пошла бы совсем по другому руслу.

– От скромности ты не умрешь. Ни в коем случае. А дорога в те края из Грузии нормальная? – поинтересовался Бельмондо, оценивающим взглядом наблюдая за выпорхнувшей на сцену ярко-рыжей певичкой в обтягивающем трико.

– Нормальная... По ней чеченцев снабжают людьми и оружием, – ответил я и, вздохнув, начал сетовать:

– Все-таки мудаки мы! Сорвались с шахты, взалкав миллионерщицкой жизни, оставили на произвол судьбы архив Шуры и Иринины Ивановны. А он, судя по всему, побольше всех американских долларов стоит. Сотни зондеркоманд... Это вам не хрен собачий, это – мировое господство...

– Не оставили мы архив, – улыбнулся Бельмондо мне в ответ. – Когда ты с Ольгой напоследок тет-а-тет вплотную прощался, мы с Баламутом ящик с их бумагами в фальшивомонетную мастерскую снесли, а дверь потом наглухо замуровали. Фиг кто найдет... Из живых о мастерской знает только Инесса и трое ее последних буйных.

– А Ленчик Худосоков? – на всякий случай спросил я.

– Он не должен знать, – покачал головой Коля. – Нет, не должен. Мы и слова о музее при нем не говорили. Разве только потом, когда Ленчик зомбером и ближайшим подручным Ирины Ивановны стал. Но это маловероятно.

– Маловероятно, не маловероятно, – пробурчал недовольный чем-то Бельмондо. – Горазды вы языками чесать. Я вот, между прочим, после этих очаровательных южанок "Форд" 4х4 в хорошем состоянии купил, и он в настоящее время дожидается нас с полными баками на стоянке неподалеку. Мы с Колей сейчас к нему пойдем, а ты, Черный, подойди вон к тому лысому красавцу-грузину, Мойдодыром его кличут, скажи, что ты от Борика, дай ему тысячу баксов и получи три "калаша" с запасными рожками. Я с ним обо всем договорился. Вот тебе бабки. Веди себя покруче и, умоляю, не говори, что нас здесь всего трое, не то кинет.

И, отправив напоследок в рот ложку салата с фасолью, он поднял Баламута за плечи и направился с ним к выходу.

5. "Вавилонская" башня. – Демонстрация зомбервозможностей. – Ольга ошарашивает. – Черный вне игры