Тени исчезают в полночь - [7]

Через несколько часов в долине Аргуна, уже на чеченской территории, наш "Форд" был в пух и прах раздолбан парой деловитых "сушек". Но мы, естественно, были заранее предупреждены своими внутренними голосами и вовремя покинули машину. Отсидевшись в пещере-бомбоубежище в компании десятка молчаливых украинских фашистов, направляющихся в Грозный, потопали к Ольге напрямую, через перевал...

– Слушай, Черный... – спросил меня пыхтящий впереди Баламут, наблюдая, как украинцы голосуют на оставшейся далеко внизу дороге. – Наверное, мы как правоверные россияне должны были их в штабель сложить? Они же до наших пацанов-первогодков идут?

– Вот Ольгу выручим, и можешь заняться ими вплотную...

– А что гарны хлопци так чеченцев полюбили? – поинтересовался неугомонный Баламут у Бельмондо, вторым по счету прозвищем которого было Хохол.

– При чем тут чеченцы? – ответил я за Бориса. – Встречал ты при советской власти хоть десяток чистокровных украинцев, которые не считали бы, что нищая Россия сидит на шее у богатой Украины? Если встречал – плюнь мне в глаза. Хоть сейчас и ежу понятно, что дело обстоит как раз таки наоборот, этот комплекс российского сексуального домогательства у них сохранился. Ненавидят они нас почем зря.

– Ты просто ностальгируешь по сгинувшему Союзу... – огрызнулся Бельмондо-Бочкаренко.

– Ничего я не ностальгирую. А если и ностальгирую, то по Скобелеву и Ермаку. А что поделаешь? Умом я за полную самостийность вплоть до отдельно взятого микрорайона, но предки мои – кубанские казаки и татаро-монголы – империалисты, собаки, до мозга костей... А моя страна сейчас – Илья Муромец, побеждаемый клопами.

Я клопов не люблю. И учти – при развале Союза пострадали миллионы людей, при развале России миллионы погибнут. И мы будем среди них.

На этом месте Бельмондо хотел что-то ехидное вставить по поводу Ильи Муромца и клопов, но не успел – Аль-Фатеху наконец доставили и вкололи что-то обезболивающее, и он вспомнил об Ольге. Как только он подошел к ней, сброшенной Али-Бабой[5] со второго этажа башни, силы наши удесятерились, и мы, обгоняя друг друга, побежали к перевалу. Десять километров до башни мы пробежали всего за сорок пять минут. На обстоятельную рекогносцировку подступов к ней ушло еще несколько минут.

Аль-Фатех в это время что-то кричал Ольге в лицо; она отвечала ему оскорблениями. В конце концов он плюнул девушке в глаза и приказал Али-Бабе распять ее. Подручные бросились искать гвозди или что-нибудь их напоминающее и нашли в пристройке, прилепившейся к башне, пару допотопных ножниц для стрижки овец.

Удовлетворенный находкой, Аль-Фатех повертел их в руках и приказал разъединить лезвия, чтобы "шампуров", как он сказал, было четыре.

* * *

Пока мы с Колей обустраивались на удобных огневых позициях, найденных напротив выхода из башни, Борис, самый легкий из нас, поднимался по ее стене к окнам второго этажа. В нормальном своем состоянии он вряд ли сумел бы это сделать – камни кладки довольно плотно прилегали один к другому, и найти среди них щели для пальцев в опустившихся сумерках было непростым делом. Но зомбер есть зомбер, и Бельмондо сложным маршрутом, зигзагом прошедшим по всем четырем стенам башни, подобрался к бойнице второго этажа и проник внутрь.

* * *

Когда подручному Аль-Фатеха удалось наконец разломить ножницы на половинки, Борис был уже на втором этаже. Стараясь оставаться незамеченным, он изучал сквозь лаз обстановку в логове бандитов.

Найдя подходящий камень вместо молотка, Али-Баба, доверенный помощник Аль-Фатеха, подошел к Ольге, уже поставленной его коллегами с большой дороги к столбу, подпирающему кровлю первого этажа башни. Ольга сама подняла связанные проволокой руки и обхватила ладонями столб над головой.

– Молодец! – одобрил ее Али-Баба по-английски. – Как это у вас в Библии написано – ударили тебя по одной щеке, подставляй другую?

Руки подставила, может, и задницу подставишь?

Он захохотал, довольный своей шуткой.

Ольга и глазом не моргнула. Она думала Борису:

"Ты не забыл, что Аль-Фатех все это со мной делает, чтобы вы сюда прибежали? Не надо мордобоя. Просто покажите, что вы здесь, а потом разберемся".

И Борис, высунув голову из лаза, негромко, но четко посоветовал Аль-Фатеху:

– Кончай вы... бываться!

Мгновенно восемь автоматных стволов повернулось в его сторону, но Аль-Фатех, предвидевший подобное развитие событий, поднял руку, останавливая своих, и спокойно, с легкой улыбкой произнес:

– Точность – вежливость королей! Остальные ваши друзья, как я понимаю, блокировали выход из башни?

Не ответив ему, Борис спустился вниз, подошел к Ольге, развязал ей руки, бережно подвел и посадил за стол посередине башни. Затем он сел рядом с ней и жестом подозвал Аль-Фатеха. Тот подошел и сел напротив.

– Мы готовы внимательно выслушать вас и сообщить затем свое мнение о ваших предложениях, – выдержав точную паузу, сказал Борис на неплохом английском (весной он два месяца изучал его на Брайтон-Бич и еще один месяц – в Австралии).

– Давай я его шлепну? – вмешалась прибалтийская снайпериха на ломаном английском. – Он у меня сотым "иваном" будет...