Тени и отзвуки времени - [33]
Примерно в то же время, что и в прошлом году, Мой уезжал в Тханьхоа. Уезжал в Тханьхоа и Нгуен. Им обязательно нужно было побывать дома. У одного были неотложные семейные дела, другого ждали на поминки.
Но теперь судьба посадила их в разные поезда. Мой приехал на день раньше Нгуена. Нгуен опоздал на целые сутки.
Когда он пришел домой с вокзала, жена, едва успев с ним поздороваться, сообщила:
— А господин Мой проходил утром мимо нашего дома. Он даже в дверь заглянул, но меня не заметил.
Нгуен попытался было перевести разговор на «вечную тему» жены: что нового в доме? Как дети? (Малыши-то уже спали. Ведь скорый поезд приходит в двадцать два тридцать.)
Но «вечность» дала осечку.
— Как ты думаешь, дорогой, — отвечала ему жена, — кого я встретила днем на базаре? Матушку Моя. Она очень добрая, вовсе не похожа на нашу свекровь. Справлялась о тебе. Я сказала, что ты приезжаешь сегодня в ночь. Знаешь, она пригласила нас в гости, ведь Мой теперь тоже дома. Что?.. Я вообще часто вижу ее на базаре.
Нгуен повернулся лицом к стене. Он устал и собирался сразу уснуть. Но сон его застрял где-то на полпути. Нгуен увидел вдруг давешний котелок и креветок под острым соусом. Он напряг силу воли, чтобы прогнать с глаз долой злополучную посудину. Но она не исчезала. Тогда он решил сменить сюжет: ладно, пусть будет что-нибудь съедобное, но только не это. Он составил в уме роскошное, тщательно подобранное меню… Креветки одолели всех и вся! И тут Нгуен окончательно пал духом. Он понял, что дело не просто в пище. Еда и посуда были символом. А суть?.. Суть, вот она — в придуманном неправдоподобном спектакле под названием «Дружба Нгуена и Моя», где к двум главным бездействующим лицам прибавились новые персонажи. И они, по всему судя, хоть как-то, но действуют. Да и могло ли быть иначе, раз персонажи эти — женщины?! Первой на сцену вышла старая Фан, матушка Моя, а теперь, извольте, — и его, Нгуена, половина. Так что ничего хорошего ждать не приходилось…
Утром, когда он встал, голова казалась свинцовой после ночных кошмаров. И тут прибежал его первенец и похвастал:
— Папа! Папа, что было! Иду я вчера мимо китайского ресторана, смотрю: в дверях стоит дядя Мой. Он подозвал меня и дал конфет в красивых бумажках. Называются — «ка-ра-мель»!..
Этого только не хватало! Значит, теперь на сцене — еще и дети.
Нгуен не верил в искренность Моя, потому что сам был с ним неискренен. Получался какой-то заколдованный круг.
Он желал, чтобы прошлогодние их встречи испарились из памяти, выпали из жизни, не оставив в ней и следа. Мой, по его мнению, желал того же. Не зря он за целый год посетил Нгуена лишь дважды. Давайте не будем беспокоить Нгуена с его головной болью и вспомним сами: первый визит — вручение котелка с креветками; второй — изъятие пустого котелка. Оба визита сугубо деловые, а человеческих, так сказать, душевных, контактов Мой не искал.
«Да и к чему они, эти контакты? — думал Нгуен. — Мы с Моем — совершенно разные люди. У каждого свои взгляды, свой характер и темперамент. Даже в мелочах: выпивка, еда, прочие удовольствия — между нами глубокая пропасть, на одной стороне ее сижу я, на другой восседает Мой. Я, ежели придерживаться дистанции, согласен даже чтить его талант. Но дружба здесь ни при чем! Коль уж нет у тебя с человеком ничего общего, какой прок в раззолоченных узах?! Ах-ах, «общность идей», «родство душ»… Только лезут зря в душу один другому, а потом никак не распутаются. Я скептик, — взывал Нгуен к невидимой аудитории, — понимаете, скеп-тик! И откуда он взялся на мою голову? Как сложился этот могущественный союз: старая Фан, моя жена, наконец, мои дети? У них теперь и цель есть высокая — не дать нам, упаси боже, раздружиться…»
Что же, монолог вполне сносный. И это хорошо, потому что занавес уже открыт, и действие, вот только не упомню — какое… Скажем так: «И следующее действие — началось».
Нгуен с Моем, как в прошлый раз, встречаются часто, вместе гуляют, беседуют, бывают в ресторане, в театре и на вокзале (на перроне иной раз увидишь зрелище похлеще, чем на сцене!).
Впрочем, увы, набор развлечений в провинции невелик. И однажды Нгуен с Моем, в поисках новых впечатлений, решили сходить в ночную харчевню — отведать знаменитых пирогов. (Вниманию хозяек! Записывайте рецепт: замесить вкрутую тесто из рисовой муки и раскатать его на тончайшие коржи; положить на коржи начинку — мелко нарубленное мясо или сало с луком; коржи свернуть и томить на пару до полной готовности. Примечание: лук и специи класть только по вкусу.) Но главным в этой харчевне были даже не знаменитые пироги, а местечко у самой печи. Яркий огонь, полыхавший в прохладные ночи под простой тростниковой крышей, как-то особенно приятно согревал бренное тело.
Отличные декорации, не правда ли? Вы взволнованы? Не надо тогда удивляться, что и оба главных бездействующих лица тоже растрогались. Мой на другой день подарил Нгуену свою новую книгу с таким посвящением: «Моему другу Нгуену — на память о дивной ночи в Тханьхоа, когда мы сидели подле горящей печи, где, словно живые сердца, багровели уголья». Подпись, число. А Нгуен преподнес ему свою — тоже новую — фотографию и написал на ней: «С беспредельной симпатией».
Философов всегда интересовали вечные вопросы: как устроен мир и зачем мы в нём появились? Что придает жизни смысл — добрые дела или наслаждения? Подчиняться законам или собственной совести, если они противоречат друг другу? Есть ли что-то выше интересов отечества? Почему счастье человека не всегда зависит от его добродетелей? Из множества подобных вопросов автор отдает предпочтение одному из самых практичных: как жить, чтобы быть счастливым? А философы на него отвечают, каждый по-своему.
Книга построена на воспоминаниях свидетелей и непосредственных участников борьбы белорусского народа за освобождение от немецко-фашистских захватчиков. Передает не только фактуру всего, что происходило шестьдесят лет назад на нашей земле, но и настроения, чувства и мысли свидетелей и непосредственных участников борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, борьбы за освобождение родной земли от иностранного порабощения, за будущее детей, внуков и следующих за ними поколений нашего народа.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.