Тени черного леса - [71]
— Интересный набор, — подвел итог Еляков. — Так ты говоришь, Мельников, постреляли и убрались?
— Так точно. Те вон, что со школы, они перли, как на буфет. А эти увидели, что каша заварилась серьезная, — так и отошли.
— И вот ведь что интересно. Гляди, куда улочка ведет. Не понял? Они пришли с восточной стороны…
Сергей тут же вспомнил начало этой истории — литовцев, очутившихся в Восточной Пруссии. А ведь из этого городка до границы с СССР — рукой подать. Да и до Литвы — один переход. Круг начинал смыкаться.
— Ну что, лейтенант, пошли теперь беседовать с твоим другом.
В коридорах школы пахло пороховой гарью. Как оказалось, особых разрушений немецкий зенитный громобой зданию не нанес. Все-таки кирпич — он и есть кирпич. Из двадцати миллиметров его не особо разнесешь. Так что огневой налет был удачным скорее в психологическом плане — сломал волю к сопротивлению. На втором этаже, возле одной из дверей стоял польский автоматчик. Увидев подходивших Елякова и Мельникова, он посторонился. Видимо, Мысловский отдал приказ пускать их без всяких вопросов.
Помещение за дверью было чем-то вроде учительской. Тут сохранилось несколько столов и стенные шкафы — в некоторых виднелись даже кое-какие книги. Окна кабинета выходили на противоположную площади сторону — поэтому даже стекла уцелели. В углу сидел Мысловский. Судя по его темным кругам вокруг глаз, он не спал уже несколько суток. Стоявшая на столе банка из-под американской колбасы была полна окурков. Да и табачный дым в помещении, казалось, не клубился, а прессовался слоем на слой.
Отравлять воздух пану надхорунжему помогал пленный. Он сидел напротив Мысловского, сгорбившись, держа в пальцах дымящуюся папиросу. Только теперь Сергей его по-настоящему разглядел — раньше не до того было.
Пленный был полноватым, но довольно крепким человеком с одутловатым желтоватым лицом. У него тоже под глазами имелись синеватые мешки. Но происхождение они имели явно несколько иное, нежели у сотрудника польских «органов». Если принять во внимание красный нос, можно было заключить: пан в последнее время явно много и часто прикладывался к бутылке.
— Ну, лейтенант, я могу тебя поздравить, — обратился Мысловский к Мельникову. Несмотря на крайне усталый вид, поляк выглядел очень довольным. — Советских орденов у тебя хватает, теперь, глядишь, прибавится и польский. Вы, конечно, наделали глупостей… Да не оправдывайся, — махнул он рукой. — Я знаю, кто все это затеял. Мирослав. Его методы. Да, ему теперь все равно. Наградят посмертно. Но ведь все-таки важен результат… Сташевский!
На крик явился автоматчик.
— Отведи клиента куда-нибудь передохнуть. И глаз с него не спускай! А то кто знает, что ему в башку взбредет. А мы пока с русскими товарищами посовещаемся.
Когда пленного увели, надхорунжий рассказал, что имел право рассказать о результатах затеянной Сергеем и Мирославом заварухи, которая в результате переросла в операцию по ликвидации. Мельников часто сталкивался с такими делами на фронте. Как-то, уйдя в рейд, они крепко вляпались. По собственной глупости потеряли троих и, что самое гнусное, немцы отсекли им путь отступления. От безысходности разведчики захватили какой-то блиндаж и заняли там круговую оборону. Наши подошли через несколько часов. Блиндаж оказался очень важным узлом немецкого укрепрайона. Потом, в рапортах начальству, начальство обрисовало дело таким образом, будто так оно и было задумано с самого начала. Впрочем, Копелян уверял, что множество великих исторических битв на самом деле разворачивалось примерно по такой же схеме…
Вот и здесь. Авантюра в духе батьки Махно вылилась в блестящую операцию польских спецслужб. Деревенька-то эта оказалась веселым местом. Командир всей этой братии Кшиштоф Лисовский был своеобразной личностью. При немцах он занимал какую-то не слишком высокую, но и не низкую должность в польских формированиях, чего-то вроде полицаев. В этой должности плотно контачил с паном Ковалевским. Как и тот, Лисовский, с помощью своих политических друзей после освобождения Польши выдал свою службу немцам за агентурную работу на все ту же милую структуру — НСЗ. Хотя, как уверял Мысловский, он работал по принципу «и нашим, и вашим». Впрочем, вся суть НСЗ в этом-то и состояла. Русских, а уж тем более украинцев, эти деятели ненавидели куда больше, чем немецких оккупантов.
Стараниями своих друзей Лисовский в послевоенном бардаке и сел в этой деревне. Формально это были «силы самообороны» числом в пятнадцать человек. На самом-то деле их было около пятидесяти. Но главное — Лисовский осуществлял координацию с несколькими такими же структурами в окрестностях — с шатающимися по лесам вовсе нелегальными отрядами.
Все это замешивали самые крайние польские националисты, которые были намерены любыми способами не допустить установления в Польше власти ППР[46] — то есть просоветской силы. Весь расчет был на конфликт между союзниками. Националисты полагали, что западники Польшу Сталину уж никак не отдадут. Так вот, Лисовский и такие, как он, должны были создать нелегальные боевые структуры, которые после передачи Польше части Восточной Пруссии внедрятся туда. А дальше — все просто. Дождаться вывода советских войск — и тогда начать всерьез разбираться со своими политическими противниками и дожидаться помощи Запада.
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.
Книга рассказывает о судьбах кораблей и моряков германского флота в период Второй Мировой войны. Каждая глава посвящена известному эпизоду морской войны — атака Гюнтера Прина, рейд «Адмирала Шпее», недолгая боевая карьера «Бисмарка», действия вспомогательных крейсеров и т. д. Стиль изложения — документально-художественный. Автор явно симпатизирует немецкому флоту.
Аннотация издательства: Предыдущие книги Д. Ортенберга "Время не властно" и "Это останется навсегда" были с интересом встречены читателем. На сей раз это не портреты писателей, а целостный рассказ о сорок первом годе, ведущийся как бы сквозь призму центральной военной газеты "Красная звезда", главным редактором которой Д. Ортенберг был во время войны. Перечитывая подшивки "Красной звезды", автор вспоминает, как создавался тот или иной материал, как формировался редакционный коллектив, показывает напряженный драматизм событий и нарастающую мощь народа и армии.
Аннотация издательства: Эта книга, выходящая в год 40-летия Победы над фашизмом, посвящена героическим страницам истории Болгарии… Костадин Кюлюмов, ветеран антифашистской борьбы, автор многочисленных произведений о второй мировой войне, лауреат Димитровской премии, в одном из наиболее популярных своих произведений создает героический образ молодого болгарского партизана.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.