Тени черного леса - [73]
— Да уж, товарищ лейтенант, это не город, а черт-те что… Мне в Кракове довелось побывать — вот это город! Сказка! А тут… — Машину тряхнуло на очередной колдобине и шофер сплюнул.
— Задворки Европы, — развил мысль шофера Еляков. — Ты, Мельников, на другое обрати внимание — ни одного нового дома!
— То есть…
— А то и есть. Сколько в наших городах, да хоть в твоем же Саратове, построено со времени, когда окончилась Гражданская война? А в Москве? А в Ленинграде? А тут за двадцать лет ничего не соорудили! Не сумели. Вот такая у них была независимость.
— Да уж, я догадываюсь. Мне один литовский парень рассказывал: они со своей деревни даже в этот убогий Каунас приезжали, как в чужой город. Тут все больше жили поляки. Так что невесело было в этой самой Литовской Республике…
К представителям родного ведомства Еляков не стал даже наносить визита вежливости. Он знал по своим каналам, что в данном районе НКГБ работало как танцор из поговорки, которому всегда известно что мешает. К тому же местные чекисты наглухо запутались в местных непростых проблемах, да еще влезли в вялотекущую склоку со «смежниками». А вот ребята из внутренних дел как раз мышей ловили. Поэтому двинулись сразу к ним.
Здание НКВД помещалось в большом унылом трехэтажном доме, неподалеку от бывшего президентского дворца, в котором теперь располагалась и районная управа, и развевался флаг Литовской ССР — красный с зеленой полосой по низу. Здесь все участники команды чувствовали себя почти как дома. Хотя формально они находились на территории родного государства, но… Литва, по крайней мере пока, — была чужой страной. Слишком многое тут оставалось иностранным — и скрыто враждебным. Но все-таки порядка в Литве наблюдалось куда больше, чем на территориях, откуда они приехали — которые вообще непонятно кем и как управлялись. Тут все-таки была четкая Советская власть.
Мельникова вместе с Оганесом и шофером Еляков отправил в полуподвал, где находилась местная столовая, а сам двинулся разговаривать с местным начальством.
Встреча, как он и ожидал, была кислой. Его принимал подполковник НКВД, на лице которого застыло привычное выражение безнадежной усталости. Несмотря на то что визит капитана согласовывался аж через Москву, чекист смотрел на Елякова, как на рвотное. К этому капитан, вот уже почти год выполнявший особые задания, вдоволь нашатавшийся по территориям, недавно освобожденным от врага, успел привыкнуть. Дело было, конечно, не в том, что он представлял другое ведомство. Или, точнее, не только в этом. Просто земли после немцев доставались в таком состоянии, что «органам» работы было выше крыши. Особенно здесь, в таких вот краях, с чудовищной мешаниной национальностей, полным набором сложнейших социальных противоречий и заковыристой новейшей историей… В результате тут приходилось вести сложнейшую политику, а к такой деятельности многие люди из «органов» оказались просто не готовы. В 1939 году уже наломали столько дров… Впоследствии кое-кто поехал сторожить зэков на Колыму — но кому приходилось работать сейчас, от этого было не легче.
Поэтому что удивляться, что визитера, который приносил дополнительные проблемы, встречали отнюдь не хлебом-солью.
Правда, на этот раз Елякову было проще вести переговоры с местным начальством. В принципе, он не наваливал дополнительного бремени на плечи здешних ребят. Наоборот. Он брал на себя какую-то часть их забот. Ему было нужно нащупать одну из местных банд, которые мешали всем. Но все равно подполковник слушал Елякова с очень невеселым выражением лица.
— Капитан, как говорится, гладко на бумаге, да забыли про овраги, — заговорил он, выслушав Елякова. — Да, мне из Вильнюса приказали всячески вам содействовать. И я бы рад. Только вот не очень представляю — чем я могу вам помочь? Вы человек, облеченный доверием, поэтому я буду с вами откровенен. Обстановка в районе сложная. Очень сложная. Значительная часть населения против нас. Или, по крайней мере, помогать нам не расположена. В этом во многом мы сами виноваты. Кое-кто из наших коллег в тридцать девятом наломал тут дров. Хотели побыстрее отчитаться, что полностью установили Советскую власть… Вот и допустили перегибы. Тех деятелей привлекли к ответственности — да что толку-то? Этим дела не поправишь. Прибавьте сюда еврейский вопрос. Многие литовцы и поляки, как немцы пришли, бросились с евреями сводить счеты. Возможно, вы знаете, что немецкая оккупация Вильнюса началась с грандиозного еврейского погрома, который по собственной инициативе устроили местные жители. В Каунасе было поменьше, но тоже… Случилось кое-что.
С немцами сотрудничали если не все, то очень и очень многие. Теперь вот по лесам бегают многочисленные банды. И ведь тут вам не белорусские леса и болота. Территория небольшая, населенность плотная. Если мы не можем эти банды обезвредить — значит они пользуются поддержкой населения.
Что касается приграничной зоны… Я вам честно скажу — днем там худо-бедно Советская власть, а ночью… Непонятно чья власть там ночью. Прибавьте к этому следующее, — подполковник наклонился к Елякову и понизил голос, — кое-кто из тех, — он кивнул в сторону местной управы, — по нашим сведениям, тоже свою политику гнет.
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно. В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан.
Аннотация издательства: В однотомник Вадима Кожевникова вошли повести «Степан Буков», «Петр Рябинкин» и «Сидор Цыплаков». Советский человек, его психология, характер, его мировоззрение — основная тема настоящей книги. Один из героев повести, Рябинкин, бывший фронтовик, говорит; «Фронт — школа для солдата, но хороший солдат получится только из хорошего человека». Вот о таких хороших солдатах, о простых рабочих парнях и пишет В. Кожевников. В книге освещаются также важные, всегда волнующие проблемы любви, товарищества и морали.
В конце Второй мировой Гитлер поставил под ружье фактически все мужское население Германии, от подростков до стариков, — необученные, плохо вооруженные, смертельно испуганные, они были брошены на убой, под гусеницы советских танков. Одним из таких Todeskandidaten (смертников), призванных в Фольксштурм в последние месяцы войны, стал 43-летний фермер из Восточной Пруссии Пауль Борн. Он никогда не был правоверным нацистом, но ему пришлось с оружием в руках защищать гитлеровский режим, пройдя через все круги фронтового ада и мучительную Todeskampf (агонию) Третьего Рейха.3 января 1945 года его часть попала под сокрушительный удар Красной Армии и была смята, разгромлена и уничтожена за считаные дни.
Борис Андрианович Егоров известен читателю по неоднократно переиздававшемуся роману-фельетону «Не проходите мимо», по юмористическим рассказам, по сатирической повести «Сюрприз в рыжем портфеле».На этот раз он выступает в новом жанре. «Песня о теплом ветре» — первое лирическое произведение автора. В ней рассказывается о комсомольцах, которые в 1939 году пятнадцатилетними подростками по призыву партии пошли в артиллерийские спецшколы, а потом воевали на фронтах Великой Отечественной войны.Эта книга о героизме, о патриотизме, о дружбе и о любви.Повествование ведется от лица героя — Александра Крылова, сначала слушателя спецшколы, а потом командира артиллерийской батареи.
Аннотация издательства: Предыдущие книги Д. Ортенберга "Время не властно" и "Это останется навсегда" были с интересом встречены читателем. На сей раз это не портреты писателей, а целостный рассказ о сорок первом годе, ведущийся как бы сквозь призму центральной военной газеты "Красная звезда", главным редактором которой Д. Ортенберг был во время войны. Перечитывая подшивки "Красной звезды", автор вспоминает, как создавался тот или иной материал, как формировался редакционный коллектив, показывает напряженный драматизм событий и нарастающую мощь народа и армии.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.