Тенета для безголосых птиц - [11]

Шрифт
Интервал

Я задумался. Мне и в голову не приходило, что этакое можно спросить у Юрки. В принципе, он был добродушный и открытый парень, всегда вполне довольный собой, хотя и далеко не безгрешен. Но его реальные, приземленные грехи меня мало интересовали. На сегодняшний день он выглядел очень довольным жизнью, которая, судя по всему, у него удалась. Но я не знал наверняка: какую цену он заплатил за свою дорогую, комфортную, но совершенно бесславную жизнь. Его имя не мелькало ни на обложках книг, ни на театральных афишах, ни в титрах кинофильмов. Зато его физиономия постоянно мелькала в богемных тусовках. Хотя и в самых последних, эпизодических ролях. И мне оставалось только догадываться о цене всего этого. И я спросил его тихо, практически, наугад.

– Юрка, эти десять лет ты пишешь роман с условным названием “Фауст и Мефистофель” про себя?

И, похоже, попал точно в цель. Раскрутин вздрогнул, как от неожиданного удара в челюсть. Даже в полутьме я почти физически почувствовал его перепуганный взгляд. Наверное, даже взрыва он не настолько испугался.

– Ну же! – наступал я, – Отвечай! Только два слова – да или нет!

– Да! – вскрикнул он. – Да, черт тебя побери!.. Кстати, почему бы и нет! Это не самый худший роман. И – опять же – я не единственный его автор.

Юрка, первым поплатившийся за «правдивую» игру (к слову, по собственной инициативе) резко замолчал. Возникла неловкая пауза.

– Да-а-а, – удивленно протянул Дроздов, и в темноте вспыхнул огонек его сигареты. – Вот как все получается. Теперь все ясно…

– Да что тебе ясно, – как-то устало и грустно возразил Юрка. – Ни черта тебе не может быть ясно.

– А я давно все знала, ну и что, – Лада в знак солидарности присела возле Юрки на корточки и обняла его.

– Да ничего, – сердито пыхтел сигаретой Дрозд. – Абсолютно ничего такого! Подумаешь! Один из самых талантливых студентов нашего курса. Пусть слегка расхлябанный, слегка безответственный стиль… Но сколько легкости! И при этом – философии и социального накала! А я-то думал, куда пропал Раскрутин? А он оказывается никуда пропадать и не собирался! Он, оказывается, по прежнему пишет!

Женька наконец удостоил Юрку вниманием, повернувшись к нему.

– Просто пишешь за другого, какого-нибудь бездарного жлоба, и за это получаешь деньги. Если не секрет, сколько тебе платят? За сколько ты продаешь свой талант?

– Не секрет, – по-прежнему грустно ответил Раскрутин. – Я не продешевил, будь уверен…

– Прекратите, – вмешался наконец я. – Дрозд, если на то пошло, это вообще не наше дело. Каждый сам выбирает свой путь. И продать имя еще не значит – продать душу.

– Как знать, – Дроздов был категоричен. – Все начинается с малого, с малюсенького. В начале твои романы присваивает другой, потом, глядишь, и твою судьбу. Отредактирует ее и назовет своим именем. Не успеешь оглянуться, а тебя уже нет. Пустое место, ошибка природы, позавчерашний мираж. А был ли мальчик Юра? И было ли у него детство, отрочество и юность? И ради кого он решил не быть? Ради бездаря и денежного мешка, ради ничтожества, которому вдруг вздумалось с жиру потеснить на Олимпе других?.. Нет, это уже выходит за рамки личностного, это уже потакание мерзости, наглости и бездарности. Это уже – преступление.

Женькина сигарета потухла, и он перевел дух.

– Это мое преступление, Дрозд, – спокойно ответил Юрка. – И это мое имя. И это моя жизнь. И если я хочу быть пустым местом – это тоже мое право. В конце концов, ты не допускаешь, что мне это нравится? Слава – это всего лишь суета, зависть и троекратное приумножение врагов. А мне во всяком случае никто не мешает. А еще платят. Хорошо платят за мой покой. И за мою, кстати, очень счастливую жизнь.

Опять повисло молчание, потому что в Юркином голосе слышалось мало счастья…

Раскрутин первым вышел из игры, и ему теперь было проще. В отличие от нас он уже не боялся правды. Его правда была уже вынесена на суд. Будто освободившись от чего-то, он вскочил, подошел к стене и изо всей силы затарабанил по кирпичам.

– Черт побери! Вытащите вы нас когда-нибудь из этого ада!!!

И лишь эхо ответило ему:

– Да-а-а!!!

Юрка уселся на место, вызывающе громко чирикнул спичкой, досчитал до четырех и передал другому. Маленький огонек еле теплившейся правды вновь прошелся по кругу. Теперь судьба (в виде потухщей спички) остановилась на Женьке Дроздове, отомстив ему. Вопрос теперь был за Раскрутиным. И я заметил, как они в упор посмотрели друг на друга. Первым не выдержал всегда выдержанный Женька.

– Ну же, я к твоим услугам.

Теперь Юрка затянулся сигаретой и выпустил в потолок несколько колечек дыма.

– Скажи, Дрозд, великий критик под фамилией Дежнев – это ты?

И глубокомысленно замолчал.

– Да, – коротко и спокойно ответил Дрозд.

– Так я и думал. Тебя выдал всего лишь стиль. Хотя… Хотя я долго сомневался. Ты не продавал имя, ты всего лишь его изменил. Хотя гораздо честнее было – подписывать свои творения своей же фамилией. Я бы, например, тогда меньше обижался.

– Обижаться на правду вообще нельзя. И не важно под какой фамилией она звучит, – отрезал Дроздов.

– Смотря в какой форме она высказана. И вообще, если это правда.


Еще от автора Елена Сазанович
Улица вечерних услад

Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.


Всё хоккей

Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.


Смертоносная чаша

Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.


Солдаты последней войны

(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».




Рекомендуем почитать
Не говори, что у нас ничего нет

Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.


Осенний бал

Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.


Артуш и Заур

Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Земля

Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.