Тенета для безголосых птиц - [12]
Мы словно находились в зрительном зале, наблюдая непонятную завязку неизвестного спектакля. Но мне эта пьеса уже становилась неинтересной. В конце концов, это их личное дело. И Юрка озвучил мои мысли.
– Ладно, Дрозд, кто старое помянет… Считай, я забыл. Главное, сегодня ты развеял мои сомнения. Конечно, мне было бы легче, если бы ты не был Дежневым…
– А мне нечего стыдиться, Раскрутин… Ты ведь – мой институтский товарищ, поэтому я и поставил другую фамилию. Я посчитал, что так будет корректней. Эту фамилию уже хорошо знали, и было глупо ее менять. Даже ради тебя. Критик Дежнев пришелся читателям по вкусу. А ты сам понимаешь, что такое сейчас критика, если ее просто нет.
– Низкий литературный уровень, перепевы ведущих классиков, жалкие потуги на философию, претенциозность, отсутствие идеи и мысли – это ты называешь корректностью?
– У тебя хорошая память на плохое, – голос непробиваемого Дроздова предательски дрогнул.
– Ошибаешься, у меня всего лишь хорошая память на поворотные моменты. Именно тогда я все послал к черту и решил прекратить все игры в совесть и переживания за судьбы Отечества. Как оказалось, свободные места для совестливых и честных тоже разобраны. А я решил просто жить. И, думаю, сделал правильный выбор.
– Легко же ты сдался, Раскрутин. Когда я разложил тебя на лопатки, ты ведь был далеко не мальчиком.
– Может, и нет. Но я был слишком молод, чтобы не поверить ведущему критику Дежневу, славящемуся своей честностью и борьбой за правду. Хотя гораздо больше такие, как вы, любят себя в борьбе, чем саму борьбу. Вы торчите от своей положительности и совестливости. И вам вас достаточно. Сами же орете на каждом углу, почему вас так мало поддерживает интеллигенция. И сами же не желаете никого пускать в свой круг. Не дай Бог, кто-то посягнет на это. Святые места заняты. Почему-то вы считаете, что право на любовь к человечеству заслуживаете только вы… Все это довольно мелко… И о какой корректности ты говоришь. Будь я тысячу раз бездарен, ты не имел право так со мной поступать. Ведь я обратился именно в ваше издание! Вот и получается простая арифметика. Вас не мало, вы просто хотите, чтобы вас было мало. Так проще пробраться на страницы истории.
– Да прекрати ты истерику, Раскрутин! – заорал Женька. Хотя именно он и был сейчас близок к истерике. Ему очень не нравился такой разговор. – Глупость какая! Что ты несешь!
– Ни черта не понимаю! – в сердцах выкрикнула Лада. – Ни черта! К черту ваши местнические споры! И к черту вашу игру в правду! Я хочу домой! Я просто хочу домой.
Она вскочила с места, побежала, споткнулась о сломанные кресла, упала и громко расплакалась. Дроздов бережно приподнял ее и отвел на место.
– Пойми, Лада, правды на двоих не бывает… Если нас здесь пятеро… И если уж так получилось… Четыре стены и надежда на утро… Но мы обязательно отсюда выберемся. А до утра еще есть время. И его нужно попросту убить. Пойми, это всего лишь игра. И не более.
Мы вновь уселись кружком. И вновь спичка пошла по кругу. На этот раз она обожгла тоненькие пальчики Вари. Она тут же сжалась в колючий комочек, ожидая не менее колючего вопроса от Лады, сидевшей справа и гордо забросившей голову вверх. Лада садистски наслаждалась этой минутой, растягивая удовольствие. А, возможно, придумывала вопрос побольнее. Хотя я знал, что у таких дам каверзные вопросы просто вертятся на языке.
– Скажи, Варенька, – зловеще протянула Лада, – это ты все придумала и устроила?
– Я не понимаю, – голос Варежки дрогнул.
– Все ты понимаешь, милая… Все!
– Нет же, честное слово… Я не… Я понятия не…
– Лада, – сурово я обратился к Мальевской. – Что за вопрос? Из области абстракции, сюрреализма? Понятно, что ты в этом поднаторела. Но правила игры требуют ясности.
– Ну да! Вечно эти проблемы с девчонками! – веселился Раскрутин. – Ничего толком не умеют – даже задать толковый вопрос.
– Поконкретнее хотите? Попонятнее? – кипятилась Лада. – Хорошо, пусть будет по-вашему. Пусть! Варя, Варенька, Варежка! Это ты позвонила мне на утро после выпускного и гнусавым голоском «незнакомки» заявила, что Юрка Раскрутин провел ночь с Варенькой? То есть с тобой? Что у них была та-а-акая любовь! Ну же, отвечай? Ты или нет?
– Я не… Я никуда не… Не звонила… Я не…
– Ну уж нет! – Лада подскочила к Варе и, присев на корточках, вцепилась ей в плечи. – Ну уж нет! Выходит, что все обязаны выдавливать из себя правду, какой бы гнусной она ни была, а ты, как всегда – исключение. Милая, нежная, очень женственная Варенька имеет право на ложь? Ну уж нет… Говори, ты? Ты? Ты?…
– Да! Да! Да! – Варя глухо заплакала, уткнувшись лицом в поджатые коленки.
– Только не рыдай, ради Бога, на плече у Монахова. Он такого не заслужил! Чтобы утешать тебя за крупные мелкотравчатые пакости, которые ты сама же для него и сотворила. И возрадуйся, что наконец-то облегчила душу. А голосок твой, хоть ты его и классно подделала, я все же узнала. К сожалению, несколько позже, потому что сразу даже не осмелилась бы подумать о таком. Что ты на такое способна… Но голосок я запомнила, сфотографировала на память. И вдруг через пару лет – как озарение…
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».
Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.