Тенета для безголосых птиц - [10]
– Не нужно, Юрка, – вдруг резко перебил Раскрутина я сам. – Не нужно, это же не допрос…
Когда началась эта ложь, я не заметил. “Может быть” приравнивалось в данной ситуации только к отрицательному ответу. Но я отчаянно гнал от себя эти мысли. И боялся, что она скажет: “Нет”. Я хотел оставить для себя шанс. Я готов был оказаться обманутым. Потому что в ту зиму я не хотел правды. А до лета было так далеко…
И вот спустя десять лет это же маленькое кафе недалеко от дороги и опять мои однокурсники. Хотя нас уже меньше и мы не такие молодые. И уже совсем иные обстоятельства давят на нас – замкнутое пространство, полуразрушенные стены подвала, запах гари и сырости. И почему-то вновь – похожее желание поиграть «в правду». И какая теперь она, эта правда? И во сколько она нам обойдется?
– Ну что, ребята! – весело балагурил Раскрутин. – В конце концов, правда перед смертью – почти что исповедь.
– Спасибо за надежду, – прохрипела Лада. – Но я лично категорически против исповедей. К тому же среди нас нет батюшки, кто отпустил бы грехи.
– Впрочем, почему бы и нет? – Дроздов неожиданно поддержал Юрку. – Да и за разговорами время бежит гораздо быстрее.
Всегда правильный и самодостаточный Дроздов не боялся правды. А, возможно, даже очень хотел ее узнать. Похоже, у него самого жизнь была безупречна.
– Ну, а как вы, ребятки? – Раскрутин бросил вопрос в темноту. И мы с Варей поняли, что он обращается к нам.
– Нам абсолютно все равно, – уверенно ответила Варя. За нас двоих.
Как когда-то она и решала все за нас двоих. И я почти всегда соглашался с ней. Как, впрочем, и теперь. Учитывая, что мне и впрямь было все равно. Я, как и Раскрутин, давно не боялся правды. Хотя моя жизнь и не была такой уж безупречной.
– Т-с-с-с, – вдруг Юрка прижал палец к губам. – Вы ничего не слышите? Ну же, прислушайтесь.
И впрямь, где-то сверху слышались какие-то слабые звуки. Похоже, нас скоро, совсем скоро спасут. Мы повеселели, почти одновременно вскочили с места и стали наперебой кричать и тарабанить кулаками по стенам. Про игру «в правду» все сразу забыли.
Мы орали до тех пор, пока не осипли. Пока костяшки пальцев не были разбиты в кровь. И дольше всех не унималась Лада. Когда мы, обессилевшие, опустошенные неоправданной надеждой на спасение и смирившиеся с нескорым освобождением, опять разбрелись по подвалу, Лада отчаянно продолжала стучать по стене и всхлипывать.
– Ну же, пожалуйста, помогите, – сил у нее хватало лишь на то, чтобы монотонно, с одинаковыми интервалами, царапать неровную стену.
Дрозд почти силой оттащил ее и усадил в кресло.
– Ну же, Лада, все в порядке. Спасение – всего лишь дело времени. Ведь прошло еще так мало. Надо потерпеть.
Она как-то резко выдохнула воздух и вдруг затихла.
– Это судьба, – вновь вернулся к теме Юрка. – Теперь, мои дорогие, вам не уйти от правды. А она нас здорово отвлечет. И развлечет, если хотите.
Никто уже не сопротивлялся Юркиному почину. В конце концов, он был прав. Нужно было чем-то отвлечься. Мы расселись в самом центре своей темницы тесным кольцом. Бенгальских огней у нас не было, поэтому пришлось довольствоваться спичками. Их было много, и сгорали они быстро. В таких условиях за ночь можно было вдоволь насытиться любой правдой.
– Может быть, для храбрости пропустим по бутылочке? – Раскрутин в предвкушении удовольствия потирал руки.
– А не проще ли просто напиться и выложить все как на духу, – предложил я. – К чему усложнять все какой-то дурацкой игрой?
– Может, оно и проще, – согласился Юрка. Ему мое предложение пришлось по вкусу, но все-таки показалось слишком упрощенным и не соответствующим ситуации. – Все же лучше на трезвую голову. Так честнее. А то ведь правду можно приукрасить так, что никто ее и не узнает. Можно и оправдать. По пьяни это сделать проще простого…
Между тем я поднялся и осторожно пробрался к уцелевшим стеллажам. Мне не верилось, что практичный бизнесмен Вадик Руденко не хранил (на всякий пожарный случай) в своем драгоценном подвале какой-нибудь фонарик. Еще менее верилось, что романтик и повеса (тот же) Вадик Руденко не приберег здесь же какие-нибудь свечи. Для создания особой атмосферы в особые моменты. Вскоре я нашел и то, и другое. Вадька меня не подвел.
Довольный я вернулся на место, ослепляя неожиданным светом своих товарищей. Которые, впрочем, вместо заслуженной благодарности, меня лишь обругали. И больше всех кипятился Дроздов.
– Это непозволительная роскошь для нас – так тратить батарейки! Бог знает, сколько нам еще здесь придется торчать.
Но на одну свечку Дроздов милостиво согласился. Мы укрепили ее в центре подвала, поставив в осколок «Моцарта», и сели вокруг плотным кружком.
Раскрутин достал из кармана коробок и ловко чиркнул спичкой. В подземелье затрепетал маленький огонек. Я резко повернулся в сторону Вари, которая смотрела на меня широко распахнутыми глазами… И мы начали свою странную игру.
Спичка поспешно переходила по кругу из рук в руки. Уже обожженными пальцами я ловко всучил ее Раскрутину, примостившемуся от меня слева. И в его толстых, неуклюжих пальцах она тут же погасла.
– Хитер ты, братец, – усмехнулся он. И в его голосе почувствовалось напряжение. – Но так и быть, валяй.
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.