Тенета для безголосых птиц - [8]
Лада подскочила к Юрке и со всей силы стукнула его кулаком по башке.
– Нашел девочек!
– Ну, девочки – не девочки, а выбор, как говорится, не большой. В сухом остатке – выдержанное вино и менее выдержанные дамы.
– Ну ты и… – Лада готова была убить Раскрутина на месте. Она единственная так прореагировала на его шуточки, которые почему-то задели ее за живое. Хотя, наверняка, должны были прийтись по вкусу именно ей.
– Все ясно, – как всегда, не собирался шутить Дроздов, повторив свою тавтологическую мысль. – Значит остается один выход – этот выход искать самим.
– Ага, – не унимался веселиться Раскрутин, – как кроты. Будем разгребать лапками завалы, в перерывах лакая вино.
– Ну и что ты предлагаешь, умник, – положительного и серьезного Дроздова уже начинал порядком бесить отрицательный и несерьезный Раскрутин.
Юрка ничего не ответил.
– Предлагаю, – предложил я. – Судя по всему, уже ночь. Мы порядком устали и порядком напуганы. Нервишки уже сильно пошаливают. Так что предлагаю выспаться, а утром принять достойное нас решение. Вполне вероятно, что к утру нас уже откопают. Спасатели работают оперативно – им не впервой.
– Ага! Или закопают еще глубже, – радостно заключил Юрка.
– Пожалуй, что верно, – поддержал меня Дроздов, не обращая внимания на последнюю реплику. – Если до утра не найдут – дела плохи. Значит, на верху просто не в курсе, что мы здесь. К тому же, если Вадька… То спасатели могут и не знать, что здесь есть глубокий подвал.
В конце концов все согласились немного поспать. Не думаю, что это было единственно правильным решением. Скорее, в экстремальной ситуации люди всегда пытаются что-то сделать, даже, если ничего сделать нельзя. Но так я думал раньше, когда подобное происходило с кем-то другим и где-то далеко от меня и моих друзей. Мы же, с точки зрения нормального человека, повели себя более, чем ненормально. Хотя, возможно, просто слишком много смешали коньяка, вина и пива, и, к счастью, еще не осознали все серьезность своего положения.
Я расстелил пиджак на полу у стены, на куске ковровой дорожки, который вначале пришлось расчистить от бутылочных осколков и штукатурки. Мужики тоже последовали моему примеру. А Лада с Варей расположились в двух почти уцелевших креслах.
– Ты, думаю, – обратилась Лада к Варе, с ногами забираясь в кресло и по ходу смахивая кирпичную крошку, – могла бы расположиться и на полу, рядом с джентльменами. Вон их сколько – выбирай любого. Или в темноте боишься ошибиться и не на того нарваться?
Наверное, ее все-таки сильно тряхануло. Из холодной интеллектуалки она в миг превратилась в пошловатую базарную торгашку. А, возможно, в критической ситуации решила ни во что не играть. И просто быть такой, какой и есть на самом деле.
– Перестань, – устало сказала Варя, свернувшись калачиком в кресле. Она всегда умела покориться ситуации, когда это было необходимо.
Мы молчали. Тишина стояла пугающей, сырой, затягивающей холодом и сковывающей тело. Она сдавливала горло так сильно, что трудно было даже дышать. Хотя, наверное, это был страх.
– А давайте рассказывать страшные истории, – Юрка попытался бороться с этой убийственной тишиной. – Я их знаю целую кучу, еще с пионерлагеря.
Он сделал небольшую паузу и, не дождавшись никакой реакции, продолжил.
– Ну, например, такая. Жили-были две девочки, – начал таинственно, нараспев рассказывать Юрка, понизив голос на два тона. – Маленькие такие, хорошенькие девочки. И была у них мама. И однажды мама ушла на ночь и заперла их на замок и сказала: “Девочки, только никому не открывайте…”
– Прекрати! – истерично взвизгнула Лада. – Сейчас же! Прекрати, идиот!
И вдруг зарыдала. Страшно, постоянно икая и взвизгивая. И я услышал спокойный шепот Вари.
– Ну же, все хорошо, Лада, все хорошо. Мы обязательно, обязательно отсюда выберемся… Вот посмотришь. Все образуется… Утром… Утром все будет хорошо. Нужно только дождаться утра.
– Утром! – истерично визжала Лада. – А ты знаешь, ты знаешь, что такое утро? Когда здесь… Все равно… Всегда… Навеки… Лишь ночь!
– Лада, пожалуйста, – голос Вари стал тише и настойчивее.
Я давно знал, что Варежка не только умеет приспосабливаться к ситуации, но и крепко держать эту ситуацию в руках. А слабой она лишь притворялась. Для таких, как я. Чем таких как я всегда и покоряла. Как оказалось – в отличие от Лады, которая «в сильную» лишь играла.
– Лада, ну, перестань же, пожалуйста, – еще настойчивее повторила Варя. – Возьми себя в руки. Мы обязательно дождемся утра.
– Ты-то! Ты чего хочешь дождешься! И обязательно с помощью замечательных парней! Они тебе в этом помогут! Когда и помирать не страшно! Да?! Скажи, да?!.. Ты всегда добивалась, чего хотела! И при этом оставалась милой, славной девочкой. Ничего не понимающей в жизни и любви! А ты… А ты как никто, понимала и жизнь, и любовь. И главное – могла поймать объект для этого. Словить, вцепиться мертвой хваткой и не отпускать. И при этом хлопать невинными глазками…
Ситуация вновь накалялась. Мы, три здоровых мужика, молчали. Не то, чтобы не хотели ее разрядить, а просто слегка испугались. Все, наверное, на свете бояться подобных разборок. Впрочем, возможно, все же это было лучше гнетущей мертвой тишины. Во всяком случае эти разборки создавали хотя бы имитацию жизни. И приближали утро.
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».
Мудрецы утверждают: сон – это маленькая смерть. Кристина слышала об этом, но не придавала значения. Жила, как ей нравилось, и делала, что хотела. Но однажды наступил переломный момент – две странные девочки и таинственный город Эль Пунто явились ей во снах и не пожелали уходить оттуда. Пытаясь их прогнать, Кристина вступила на скользкую дорожку из предположений, тайн и неслучайных совпадений, обрушившихся со всех сторон. И с каждым прожитым днем и увиденным сном Кристине все чаще кажется, что в словах мудрецов скрыто зерно истины…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.