Тень Желтого дракона - [66]

В Чанъани опасались, что хунны могут поддержать даваньцев — родственный им народ — и напасть на северную границу Поднебесной от Цзиньчэна до Баркуля. Для охраны этой части границы ханьцы выставили стовосьмидесятитысячное войско. Нельзя было полностью верить и зятю Сына Неба — хуньмо. Ведь и усупи состоят в родстве с даваньцами! Хунны могли также пройти через пески Гоби и алашаньские степи и, преодолев здесь Длинную стену, соединиться со своими давнишними союзниками на юге — цянами. Тогда они отрезали бы шэнбинам дорогу на запад, и даваньская война могла снова окончиться неудачей. Сын Неба так опасался за судьбу похода, что весь двор в эти дни не знал покоя. На севере, за Длинной стеной, на землях, недавно отвоеванных у хуннов, юечжи и других племен, были спешно образованы новые уезды Цзюйянь и Сючжуй. Из внутренних районов страны сюда переселили байсинов. Жителей новых поселений вооружили.

Так ханьцы присоединяли к себе ближайшие чужие владения под предлогом обеспечения безопасности своего войска, отправленного для завоевания других, более далеких новых земель.

Второй поход на Давань привел в движение всю империю.

Книга вторая ВТОРЖЕНИЕ И ИЗГНАНИЕ

Часть первая ОСАЖДЕННЫЙ ЭРШИ

Глава первая НАКАЗАННАЯ БЕСПЕЧНОСТЬ

Уход ханьского войска из кента Ю Нишан не замедлил изобразить как победу, достигнутую в результате принятых им мер.

А поздней осенью на имя праворучного бека Модтая пришло письмо от чэнсяна Гун-сунь Хэ. Первый советник императора писал, что шэнбины были посланы лишь для того, чтобы отомстить жителям кента Ю за истребление посольства Чэ Лина. «Верный слуга» Нишана растолковал ему, что письмо написано для того, чтобы усыпить бдительность даваньских правителей. Значит, шэнбины придут вновь! К Нишану вернулась рухнувшая было надежда вскоре сесть на трон.

Ихшид Мугува понял письмо по-своему: правитель Хань, видимо, убедился, что Давань неприступна, и поспешил восстановить нарушенное добрососедство. События, казалось, подтверждали то, во что так хотелось верить ихшиду. Никакой враг не страшен Давани. Ее отделяют от Хань высокие горы с труднодоступными снежными перевалами, безводные пустыни, кочевые племена, неожиданно нападающие и ускользающие при приближении вражеского войска. Если бы даже шэнбины Ли Гуан-ли двинулись дальше в глубь Давани, они потонули бы в глубоководной горной реке Йенчу Огоз или погибли бы под горными обвалами на подступах к перевалу Кугарт… К счастью для себя, Ли Гуан-ли уже там, в кенте Ю, успел убедиться в этом и вернулся назад. Видимо, он человек смышленый.

Чакиры, собранные из кентов и депар Давани, к концу лета, еще до получения письма от Гун-сунь Хэ, были распущены по домам. Беки Давани считали, что поздней осенью, а тем более зимой дороги на Давань для вражеского войска недоступны. Письмо Гун-сунь Хэ окончательно успокоило Мугуву, и он даже весной не стал собирать чакиров.

Беспечность ихшида передавалась всем жителям Давани. Ведь принимать необходимые меры против опасности вторжения, подготавливать войско и население к отпору врагу во все времена — дело правителей. Простые люди заняты трудом, повседневными заботами о семье, о своих детях. Если сам ихшид отпустил чакиров на зиму домой и не созывал их весной, значит, им не о чем беспокоиться. Обернув тряпками острые наконечники пик и лезвия мечей, чакиры прятали их высоко под крышей, подальше от детей, а сами уходили со стадами на высокогорные пастбища или принимались возделывать свои участки.

Началась летняя жара. Полевые и садовые работы были в полном разгаре: земледельцы поливали растения и деревья, обрабатывали и окучивали их, чтоб получить урожай получше. Как обычно в эту пору, состоятельные люди, беки перебирались в горные местечки, где приятно дует легкий ветерок, принося с высоких хребтов и снежных вершин желанную прохладу.

Мугува тоже собирался выехать из Эрши в горы. Он ждал только приезда бека Таркана[125] Бурибека, своего родственника, который хотя и подчинялся тудуну Кангха, но неизменно поддерживал дружеские отношения с Даванью. Они решили вместе провести жаркие летние дни в красивом горном селении.

Мугува удивился, когда неожиданно увидел у сводчатых ворот дворца Арк гнедого скакуна с подвязанным хвостом, покрытого пеной. Слова же гонца, соскочившего с седла и устремившегося к воротам, привели его в полную растерянность:

— Пропустите быстрее! Война!

Когда гонца привели к ихшиду, он смог добавить лишь несколько слов:

— Чинжины… Они обошли Селат. Идут сюда!

— Нишан! — сам не зная почему, произнес Мугува имя своего брата, вошедшего вслед за гонцом.

Нишан старался выглядеть озабоченным. Это было нетрудно, потому что в действительности его мучила тревога. Ведь это последняя возможность захватить трон, и он не должен упустить ее! Как будут дальше развиваться события и что должен делать он, Нишан, чтобы добиться своего?..

К ихшиду были срочно созваны праворучный бек Модтай, ясаулбеги Кундузбек и другие придворные. Ждали заутара. Наконец и он появился, тяжело опираясь на посох. Все встали с мест. Заутар сел возле ихшида. Мугува начал понемногу приходить в себя. Он было заговорил, но вошел начальник охраны: