Тень Желтого дракона - [47]

— Вон там лежит верблюд. Полюбуйся, сынок! — сказал старший узник Рахшанаку.

В самом деле, в середине залы лежал, согнув колени, каменный верблюд. Глаза его блестели. Рахшанак подошел и провел рукой по его голове. Глаза вдруг погасли. Стало ясно, что они сделаны не из изумруда, а из простого камня, отшлифованного твердым железом. Рахшанак отошел в сторону и еще раз посмотрел на верблюда: глаза его снова блеснули, отразив свет факела.

Должно быть, глаза верблюда шлифовало не одно поколение узников, обреченных на медленную смерть. Удивительно, что люди не теряли интереса, вкуса к жизни, тянулись к прекрасному даже здесь, в вечном мраке пещеры, где не было и проблеска надежды на освобождение! Своему творению — каменному верблюду — они передали зрение слепнувших в темноте глаз, живую душу угасающих жизней. Каменный верблюд представлялся им легендарным существом, делающим людям добро. В этом беспощадном и бессердечном мире обездоленные лелеяли надежду, верили в победу добра над злом. Видимо, на этой вере и зиждется всепобеждающая воля человека!

За сводчатой залой, где лежал каменный верблюд, пещера разветвлялась на несколько проходов. Узники рассеялись по ним. Камчи и Рахшанак следовали за старшим. Остановившись, тот достал из ниши в стене три зубила и три молотка, подал их новичкам и предупредил:

— После работы эти вещи надо оставлять здесь! Если вынесете наружу, вам придется плохо!

Пройдя еще немного, старший узник сказал Рахшанаку:

— Ты, парень, через несколько шагов упрешься в стену. Там кончается проход. Будешь долбить ее зубилом. Так и добывают железо. К вечеру руду унесут. Все эти проходы продолблены зубилами. С незапамятных времен прокладывали их люди.

— Такие же, как мы? — удивленно спросил Камчи.

— Наверное, тоже осужденные, а раньше, возможно, простые работники. Откуда нам знать? Теперь нам с тобой, — обратился он к Камчи, — нужно спуститься вниз.

Старший узник исчез в узкой дыре, находившейся шагах в трех-четырех от поворота, где стоял Камчи. При слабом свете факела дыра показалась Камчи огромным черным пятном.

— Осторожно! Здесь лестницы! Высота их — шесть-семь человеческих ростов. Кто упадет, тот уже не встанет! — послышался, словно с того света, остерегающий голос старшего.

Спустившись вниз, они шли медленно, согнувшись в три погибели. Скоро проход разделился на два.

— Вот и пришли. Ты будешь в том, а я в этом…

— Почему железо добывают по таким узким проходам?

— Сам Ахурамазда так расположил руду! Поэтому так и добывают.

— А ниже нас тоже есть железо?

— Возможно. На той стороне, говорят, есть нижние проходы. Туда посылают тех, кто осужден на пожизненное заточение. Даже самые сильные люди, такие, как ты, не выдержат там и двух лет[107].

— Кого же осуждают на такую участь?

— Убийц и разбойников.

По телу Камчи пробежала дрожь. Ведь и его схватили как разбойника! А почему же тогда его не послали вниз? Видимо, сами знают, что Камчи не разбойник. За что же тогда его заточили? Да за то, что он не отдал своего аргамака циньскому послу, ослушался бека. Отомстили ему, возможно, и за то, что он свалил с седла двух бекских сопляков. Неужели и этот жених — как звали его, Чагрибек, что ли, — заимел на него зуб? Ведь Камчи ничего дурного не сделал! Правда, он почти догнал чужую невесту, по потом все-таки уступил первенство. На что ему балованная дочь бека? В те дни Камчи еще не был женат. А теперь дома осталась жена, наверное, плачет день и ночь…

Табунщик Камчи не знал, что его схватили и выдали за разбойника, напавшего на чужеземных торговцев, по приказу ясаулбеги Кундузбека, который спасал себя от гнева ихшида.

— Вы давно здесь? — спросил старого узника Камчи, словно очнувшись от сна.

— Скоро будет год. Братья мои скоро докажут, что я осужден неправильно. Эта надежда прибавляет мне сил. Иногда берет сомнение: а что, если они перестанут хлопотать, думая, что я уже погиб здесь?

Прошло больше недели. Камчи и Рахшанак старались тайком разведать местность. Рахшанак не был невольником, поэтому он дня через два перестал работать в подземелье и устроился помощником истопника у котла. Так велел ему Камчи.

Как-то в полночь узники проснулись от криков, ругани людей и рычания разъяренных псов. Надзиратели врывались в землянки, грубо поднимали и пересчитывали узников. Потом все успокоилось. «Кто-то убежал», — подумал Камчи.

Утром перед началом работы всех заключенных привели на небольшую площадку среди кустарника, которая служила при руднике дахьмой. Два надзирателя вынесли на плетеных носилках искусанного псами, еле дышащего ночного беглеца. Спустили с цепи собак, они кинулись на несчастного и, грызя друг друга, растерзали его.

— Отправляйтесь работать! — крикнул один из надзирателей.

Узники молча двинулись к пещере. Камчи и Рахшанак вспомнили предупреждение больного в землянке: «Не вздумайте отсюда бежать… Потом поймете почему!»

Глава девятая ЗАПОЗДАЛЫЙ ПОДВИГ

Спрашивая и переспрашивая путь у встречных табунщиков, Рахшанак наконец добрался до юрты, где жила родня Камчи. На поляне у подножия высокой горы со снежными вершинами стояли три убогие юрты. На оклик Рахшанака из юрты вышла статная молодая женщина, позвякивая мелкими колокольчиками, подвешенными к многочисленным тонким косичкам. Судя по одежде, это невестка. Раз так, она и есть Ботакуз, жена Камчи!