Тень Желтого дракона - [18]

Дунго кивнул слуге. Тот вышел и вернулся с двумя шэнбинами. Ань-ина увели. На следующий день вместе с драгоценностями, золотом и десятком рабов Дунго подарил Ань-ина казне — то было его приношение двору за этот год. Тут же всем несчастным татуировали иглами зеленые круги вокруг глаз. Так Ань-ин стал ту-ну[57].

* * *

Гун-сунь Хун, докладывая У-ди о возвращении посольств, тщательно подбирал слова, чтобы не задеть самолюбия Сына Неба.

— Жители владения Куньмин и другие горные племена не имеют своего государя и оттого склонны к грабежам и убийствам.

— Когда Наньюэ и Миньюэ окажутся в Поднебесной, эти горцы станут послушными! — тихо произнес У-ди. — Сейчас они хотя и близко, за горами, но дорога к ним дальняя.

— Близкорасположенный дальний сосед, — словно выражая думы Сына Неба, сказал Гун-сунь Хун.

— Пусть пока наши посольства доберутся до Шеньду через Дася.

Глава шестая ДНЕВНОЙ ПУТЬ СОЛНЦА

Непрочна, изменчива судьба человека в Поднебесной. Даже самые знатные не чувствуют себя в безопасности от испепеляющего гнева повелителя. Трудное испытание выпало и на долю Чжан Цяня. Сын Неба назначил его на должность сяовэя[58] и послал под предводительством известного военачальника Вэй Цина против хуннов, на север. Чжан Цянь хорошо знал дороги с обильными травами и водой, что помогло войску успешно продвигаться в глубь хуннских земель. Одновременно на хуннов двинулось войско другого опытного полководца — Хо Цюй-бина. Хунны были вынуждены отступить далеко на север, оставив большую часть своих земель. За заслуги в этом походе Чжан Цянь был удостоен княжеского титула бованхоу.

В следующем году бованхоу Чжан Цянь вместе с предводителем войска Ли Гуан-ли из Юбэйпина[59] снова отправился в поход против хуннов. Ли Гуан-ли и Чжан Цянь должны были подойти с двух сторон и взять хуннов в тиски. На пути движения отряда Чжан Цяпь встретил лошадь со спутанными передними и задними ногами, увидел торчащие из земли головы волов и баранов. Он знал, что такими средствами хуннские шаманы навлекают несчастье на неприятельское войско. Чтобы не подвергать себя опасности и обернуть козни хуннов против них самих, Чжан Цянь свернул с дороги, пошел обходным путем и прибыл в назначенное место с опозданием. В результате у отрогов Хингана Ли Гуан-ли попал в окружение и был наголову разбит. Чжан Цянь еле спасся, потеряв большую часть своего войска.

Сын Неба был настолько разгневан, что решил сам — может быть, впервые за все время своего царствования — объявить кару преступнику. У-ди приказал привести к нему закованного в кандалы Чжан Цяня и, не спросив его ни о чем, произнес:

— Продавшемуся родичам своей жены отсечь голову и выбросить ее за пределы Поднебесной! Тело отдать собакам, как это делают, по его же рассказам, в Самоцзяне[60].

У-ди сказал это повелительно, но не повышая голоса. Он осудил Чжан Цяня на смерть так же хладнокровно, как до того награждал его чинами и званиями.

Новый чэнсян Бу Ши чуть приподнялся, чтобы дать знак вызвать палача.

— Палач подождет! — сказал Чжан Цянь спокойно. Чуть повернув голову, он впервые посмотрел прямо в глаза Сыну Неба.

Чэнсян встрепенулся, опасаясь, что обреченный на неминуемую смерть Чжан произнесет что-нибудь дерзкое, недозволенное. Раз Сын Неба сказал, Чжан Цянь должен умереть. Не было еще случая, чтобы Сын Неба отменил свой приговор!

— Только одно слово. Потом пусть…

— Говори!

— В двадцать первый раз я стою лицом к лицу со смертью. Я не боюсь смерти. Умереть по велению владыки Поднебесной — честь для меня. Хуже было бы истлеть в темнице у сюнну или быть сброшенным в пропасть в горах Усунь…

— Это известно!

— Умоляю выслушать мой рассказ о том, о чем я не успел сообщить ранее. Дальше Аньси, дальше Тяочжи лежит страна Лицзянь[61]. Об этом я слыхал от купцов в Дася. Сопоставив и проверив все то, что мне говорили, я пришел к выводу: Лицзянь — большое государство. По словам путешественников, Лицзянь уже завоевал все тамошние земли вплоть до Безбрежной воды[62], в которую заходит солнце. Ныне все Западное море, где суда от берега до берега плывут три месяца, Лицзянь превратил почти во внутреннее озеро. Восходная сторона Лицзяня вот-вот соприкоснется с закатными землями Аньси. Владыка Лицзяня может напасть и на земли Аньси. Люди Лицзяня похожи на нас, но они чуть выше ростом, поэтому Лицзянь можно назвать Дацинем[63]. Хань и Дацинь — две великие державы!

Чжан Цянь сглотнул слюну. Бу Ши в изумлении ждал, чем кончится разговор с проклятым послом. Но У-ди сидел неподвижно.

— Дацинь, — продолжал Чжан Цянь, — постепенно подчиняет себе все мелкие и большие племена и государства от заката солнца в сторону восхода!

— Мы на восходе солнца, а они на закате его! Значит, солнце проходит за день путь от Чжунго до Дациня! — вдруг проговорил У-ди.

Бу Ши еще более изумился. Еще не было случая, чтобы Сын Неба вступил в разговор с простым смертным. Любое сообщение он выслушивал спокойно и невозмутимо, ничему не удивляясь, и лишь спустя некоторое время, обдумав его, выносил решение. Обычно его речь сводилась к «да» или «нет», иногда это была краткая фраза из нескольких слов. Давая указания по незначительным или сомнительным вопросам, он ограничивался кивком головы или многозначительным взглядом…