Тень Желтого дракона - [138]
— Ань-ин!
— Юл-барс!
Они стояли шагах в четырех друг от друга, не зная, что предпринять. Острие своего меча Юлбарсбилка упер в гальку под ногами, а Ань-ин держал меч перед животом, скрестив руки.
— Возвращаешься домой?
— Забыл, что ли? У меня нет дома!
— Ну так оставайся с нами.
— Как это?
— Сам знаешь.
— Не могу. Мне многое не нравится в Поднебесной. Но в голову не вмещается, как можно остаться на чужбине…
— А я вот решил остаться.
— Это мне давно известно.
— Но ты не знаешь другого: у меня здесь будет дом и жена!
— Ведь ты сказал, что та пленница…
— Ботакуз!
— Да, Ботакуз… она ушла и не вернулась…
— Я встретился с ее мужем в Эрши. Это отважный человек. Его зовут Камчи. Вряд ли он уцелеет в сегодняшней сече. Если я останусь в живых, вернусь к Ботакуз. Она меня примет. Я буду воспитывать ее детей, детей Камчи. Заведу и своих детей!
Ань-ин стоял, глядя в землю.
— Что ты молчишь?
— Ты напомнил мне о моих делах.
— Каких?
— Помнишь, я говорил тебе о прекрасной Ляо. Она освободила меня от рабства, уничтожив даньшу, я перестал быть рабом ее отца! Потом вновь стал ту-ну, но это другое дело…
— Помню!
— Я должен разыскать ее.
— Зачем?
— Поклонюсь ей в ноги, поблагодарю. В тот день от неожиданности я забыл об этом. Но это не все! Я должен найти отца, мать, братьев и сестер, если они живы. Разыщу и приемных родителей. Ведь они хотели сделать меня свободным ханьцем, но не получилось. Это не их вина.
— А у меня нет ни родителей, ни родичей. Все были зарублены на моих глазах в тот день, когда меня взяли в плен и угнали в Чанъань.
— Выходит, что дороги наши расходятся?
— Да, пожалуй, что так.
Близкие звуки боя заставили обоих повернуться в сторону дороги. Совсем рядом беспощадно билась небольшая группа гаогюйцев и ханьцев. Увлекшись разговором, друзья не заметили, как переместилась схватка.
— Мои и твои! — горько усмехнулся Юлбарсбилка.
— Приближаются сюда… И нам пора!
— Ну, прощай!
— Нет, так нельзя, Юл-барс! За нами уже наблюдают. Не хочу, чтобы из-за меня казнили целую десятку[156]. Нападай на меня!
— Тогда начни сам!
— Готовься!
Не отрывая друг от друга настороженных глаз, Ань-ин и Юлбарсбилка передвигались по кругу, выбирая момент для удара. Как при учебном бое, они без злобы скрестили мечи, отскочили друг от друга, вновь столкнулись…
— Так не получится, Юл-барс! Они поймут, что мы притворяемся. Ненавидь меня, оскорби как-нибудь. Скажи: бездомный «негодяй», преступник!
— Лучше ты оскорби меня!
Ань-ин, кружась, проговорил в отчаянии:
— Я взаправду убью тебя, Юл-барс! Ты сам встал на моем пути. Если не убью тебя, убьют меня. А мне необходимо вернуться в Хань.
— И я должен остаться живым! Мне надо найти Ботакуз.
Бои разгорелся всерьез. Противники, попытавшись достать несколько раз друг друга мечами, отбросили их в сторону, выхватили кинжалы. Бросившись вперед, они сцепились, и кинжалы вонзились по нескольку раз в животы обоих…
Утром следующего дня чакиры, преследовавшие отходящего врага, застыли в удивлении: возле большого валуна лежали два трупа, словно в крепком дружеском объятии. Один был в одежде шэнбина, другой в даваньском платье. Шэнбин как бы виновато наклонил голову, а даванец положил на нее руку, словно прощая врагу вину.
Истекая кровью, ханьское войско спускалось по южному склону Ториартского перевала.
— Приказ предводителя! — громко передавали чакиры друг другу. — Можно дальше не преследовать шэнбинов!
Иные от себя добавляли:
— Земля Давани кончается на Кашгарском перевале!
Кушак, услышав о повелении предводителя, натянул поводья. Остановил коня и сын его старшего брата, все время следующий за ним как тень. За последние три дня Кушак говорил ему много раз, что, если не погибнет в этой, видимо, последней сече с чинжинами, научит племянника точечному рисованию на камне. Его дело, дело всего рода должен продолжить на Саймалыташе племянник!
Постояв немного, не зная, что делать дальше, когда кончилась схватка с отходящими шэнбинами, Кушак кивнул юноше и двинул коня вверх по склону горы. Они поднялись на ближайшую вершину. Оттуда открывался вид на дальние просторы.
Глазам Кушака и юноши открылась извилистая дорога, ведущая к Аксу, а оттуда к Дуньхуану, по ней двигались остатки ханьского войска. Зрелище было незабываемым: поспешно, наступая на пятки друг другу, устремилась по извилистой дороге на восток поредевшая, ставшая намного короче вереница шэнбинов. Художнику Кушаку она представлялась уползающей в свою нору большой змеей. Да, возвращается к себе после неудачной охоты многоголовый коварный дракон, оставив на поле боя отсеченный и растоптанный хвост. Волочащееся тело его измождено и искалечено, оно стало хилым и дряблым. На разбойничьей охоте дракон, так и не утолив ненасытный аппетит, поломал себе зубы, но по прирожденной хитрости старается это скрыть.
Впереди толпы шэнбинов понуро ехал Ли Гуан-ли, Несколько конных ханьцев тащили за ним выцветшие, порванные знамена с изображением Желтого дракона. Солнце скрылось за густыми облаками, и даже тени дракона не было видно на земле.
Эпилог
Глава первая
«СЫН НЕБА ВИДИТ ДАЛЕКО»
Правда дорога, как золото,Оттого в песках лжи зарыта.
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.