Тень Желтого дракона - [116]

— С ними и люди в остроконечных шапках?

— Да, и несколько их охранников.

— Приведите!

Посланники неторопливо уселись, поджав ноги.

— Нужен толмач! — сказал посланник кушанов.

Подозвали двух толмачей — гаогюйца и ханьца, ожидавших невдалеке от шатра цзянцзюня. Вместе с ними зашли Чжао Ши-чэн и оба хаохоу — Ли Чи и Ван Кой.

— Бурибек! — сказал посланник кушанов, указывая рукой на усатого, скуластого человека. — Он посланник тудуна Кангха!

— Вижу! — с недовольной гримасой сказал Ли Гуан-ли.

Наступило молчание. Ли Гуан-ли хотел, чтобы посланник Больших Юечжи повторил свое требование. Тогда в ответ он выскажет собственные требования к даваньцам. Но посланник молчал, всем своим видом показывая, что ждет ответа на сказанное в прошлый раз.

Ли Гуан-ли убедился, что этот лысый человек с кошачьими глазами на редкость хитер и повидал на своем веку многое. Он может так сидеть сколько угодно.

— Ты был на курултае, когда к вам приезжал посол Чжан Цянь? — нарушив молчание, спросил Ли Гуан-ли посланника.

— Да, был.

— Ты не из эла кушанов?

— Цзянцзюню известно все!

— Значит, ты был тогда против войны с хуннами?

— Это тебе рассказал Чжан Цянь.

— Откуда ты знаешь?

— Ведь он был твоим проводником там… у Хингана…

— И это ты знаешь?

— Да! Я после этого несколько раз ездил к хуинам. Там мои родственники. Мать моя была хуннуской.

Ли Гуан-ли почувствовал себя очень неловко. Ведь напротив него сидел человек, знающий, что он потерпел поражение от хуннов в отрогах Хингана. И сегодня этот человек от имени Больших Юечжи и Кангха требует снятия осады с Эрши! Вот он опять замолчал, а значит, ждет… Нет, не ждет, а требует ответа! Не посланник ли он самого поражения, ниспосланный Небом в обличье человека?!

Ли Чи, видя явное смущение цзянцзюня, что-то сказал ему на ухо. Ли Гуан-ли пришел в себя, словно очнувшись от сна, и точь-в-точь повторил слова Ли Чи:

— Чтобы ответить, я должен знать, что думают сами даваньцы!

— Потому-то я еще в первый день сказал: мне нужно пройти в кент.

Не найдя, что ответить на упрек посланника, Ли Гуан-ли замолчал.

— Хорошо, мы дадим пройти, — сказал Чжао Ши-чэн.

— Только тебе одному! — добавил Ли Гуан-ли, желая хоть сколько-нибудь ущемить посланника в его требованиях.

Чакиры, наблюдавшие из бойниц угловой высокой башни, увидели идущих к ним людей с привязанным поперек древка мечом…

На следующий день рано утром в шатре, раскинутом для этой цели между стеной кента и кольцом окружения шэнбинов, Кундузбек должен был встретиться с Чжао Ши-чэном. Перед тем как они вошли в шатер, вокруг него разместились по десять охранников с каждой стороны.

— Если что… ты один со сколькими справишься?.. — шепотом спросил десятник стоявшего рядом чакира.

— С двоими.

— Мало! Хотя ведь ты житель кента…

— А ты сам?

— С пятерыми!

— Верю тебе, Камчи. Ты ведь горный великан!

Чжао Ши-чэн привел с собой двух толмачей — уйгура и чинжина. Против его ожидания и о Кундузбеком был толмач. Лицо его показалось знакомым. «Да, это тот перебежчик, переодетый по-даваньски! — промелькнула злобная мысль в голове Чжао Ши-чэна. — Ну и что? Сейчас не время сводить счеты по таким мелочам. У даваньцев теперь свой толмач. Значит, они могут следить за точностью перевода!»

— Мы готовы к переговорам, если чинжины убедились, что бесполезно продолжать осаду, — сказал Кундузбек.

— Правильно ли ты перевел? — сердито спросил толмача-уйгура Чжао Ши-чэн. Ведь он ожидал, что Кундузбек будет умолять ханьских военачальников снять осаду. Тогда он поставил бы перед даваньцами ряд условий.

— Да, все правильно, — подтвердил толмач-чинжин.

— Я пришел в этот шатер по вашей просьбе! — сказал Чжао Ши-чэн Кундузбеку.

— Не мы же послали к вам посредника! — спокойно ответил Кундузбек. — Шатер ваш, и его раскинули не мы.

Чжао Ши-чэн понял, что даваньцы предусмотрели все и твердо собираются утверждать, что вступили в переговоры только по просьбе самих чинжинов. Первая схватка уже проиграна!

— Ведь снятие осады нужно вам?! Вы же задыхаетесь в тисках! — сердито сказал Чжао Ши-чэн.

— Тиски давно перевернуты! Не притворяйтесь, что не знаете этого. Да, мы хотим выйти из осады, но торопиться нам некуда, и вы понимаете почему. Мы будем вести переговоры о снятии осады только в том случае, если вы признаете, что продолжать ее бессмысленно и что вы устали.

Кундузбек пристально следил за выражением лица Чжао Ши-чэна, пока толмач переводил эти слова. На совете у ихшида договорились, что если дело будет клониться к разрыву, то в переговоры вступит посланник кушанов. Он прекрасно понимал, что больше ничем юечжи не могут помочь даваньцам. Временную слабость своего народа он должен был показать сейчас как силу! Он ведь и даваньцам говорил не всю правду. Поэтому он видел свою задачу лишь в быстрейшем снятии осады и обеспечении возвращения шэнбинов в Хань.

— Мы встретились здесь именно для того, чтобы договориться о снятии осады! Перейдем же к делу! — мягко, но повелительно сказал посланник кушанов. Он вопросительно взглянул на Кундузбека и слегка улыбнулся, посмотрев в сторону Чжао Ши-чэна. Кошачьи глаза посланника кушанов, представлявшиеся Чжао Ши-чэну прежде холодными и коварными, сейчас показались ему умными и добрыми.