Тень - [101]
– Через полчаса, когда закончится очередной круг танцев.
Алхимик обменялся формальными приветствиями с несколькими знакомыми, ловко обошел неуверенно пошатнувшегося молодого человека, одновременно подавая знак лакеям, после чего остановился рядом с Наталией.
– Что случилось? – с беспокойством спросил он.
– Ничего, просто хотела тебе сказать, что все в порядке, а госпожа Живицкая ушла не попрощавшись. Вместе с дочерью.
– Ах, эта…
– Именно.
– Ты выгнала ее?
– Ну что ты? Это сделали наши гости.
– Что сделали?
– Ты слышал о языке веера?
– А что-то такое действительно существует?
– Ну конечно! Много лет, наверное, даже столетий. Один из жестов означает «скандал», а если при этом еще веером указать на конкретную особу, то ее самочувствие может внезапно ухудшиться. Я хотела, чтобы ты знал, что никто не винит тебя за выговор, сделанный Живицкой.
– Язык веера? Это означает, что кто-то может обсуждать меня при помощи веера? В моем присутствии?
– Ну да, хотя большинство жестов касается скорее романтических дел. Этот язык придумали, чтобы дамы могли тайно передавать кавалерам информацию… интимного характера. Конечно, большинство дам и джентльменов знают язык веера, но не в состоянии заметить все, если не знают, кто с кем разговаривает. Это длится секунду, иногда долю секунды. Если захочешь, я научу тебя, это не трудно.
– Правда?
– Да. Вот смотри, если дама быстро машет веером, так, как я сейчас, это означает: «Я тебя очень люблю». Веер возле сердца это: «Ты мне нравишься», а мимолетное касание полузакрытым веером губ, это сигнал: «Можешь меня поцеловать». Правда, это просто?
– Я помню, как когда-то одна вдова подала мне открытый веер. Я запомнил это, поскольку жест был абсолютно бессмысленным, она же не думала, что я возьму и буду им пользоваться. Таким образом она хотела мне что-то сказать? Потому что на следующий день выглядела сильно недовольной.
Губы Наталии дрогнули в сдерживаемой улыбке.
– Ничего удивительного, – сказала она. – Ты нанес ей смертельную обиду. Этот жест означает: «Возьми меня, я – твоя».
– Просто чудесно, – пробормотал алхимик. – Похоже, на балу опасностей больше, чем в анклаве. А я думал, что это только развлечение для элиты.
– Ну что ты! Молодые дамы начинают дрожать от одной мысли о балах, поскольку будет достаточно одной оплошности, и общество надолго отвернется от тебя, а бывает и навсегда, лишая тем самым шанса поймать мужа с соответствующим статусом.
– Ты не выглядишь взволнованной.
– Во-первых, у меня много опыта в организации таких приемов, а во-вторых, я уже поймала мужа с соответствующим статусом.
– Потанцуем?
– Я думала, что ты меня уже и не пригласишь. Конечно!
Оркестр как на заказ заиграл вальс «Дунайские волны», алхимик повел жену на паркет, и они закружили вместе с другими парами. Рудницкий редко танцевал, однако умений Наталии хватило на двоих, девушка каким-то шестым чувством всегда угадывала его движения и вовремя под них подстраивалась.
– Мне может это понравиться, – сказал алхимик.
Впервые в жизни он танцевал, уверенный, что не испортит партнерше развлечение.
Между тем объявили следующий перерыв, и фельдъегеря внесли таинственные сундуки. Станкевич проинформировал собравшихся, что хозяин приема по просьбе жены решил сделать праздник более привлекательным и публично открыть подарки от царя. Ни слова о подозрениях, которые могла вызвать посылка, зато офицер шутливо намекнул о связи алхимика с коронованными особами, что вызвало взрыв смеха. Через минуту Станкевич сломал печати, и слуги начали вынимать подарки. Первым оказалась огромная напольная электрическая лампа, потом сумка, упакованная в несколько чемоданов, набор прекрасных столовых приборов, фарфоровый чайный сервиз, наконец, кожаная туба и небольшая статуэтка, изображающая дракона. Алхимик вздохнул с облегчением: подсознательно он ожидал слитки серебра или мешки царских рублей.
– Надеюсь, что это нам поможет, – прошептал он Наталии.
– Конечно, – с удовлетворением ответила девушка. – Гости надолго запомнят наш прием.
Рудницкий не прокомментировал, но Наталия все равно повернулась к нему с застывшим на лице вопросом.
– Почему ты так на меня смотришь? – беспокойно спросила она.
– Мне уже нельзя смотреть на свою жену?
– Не в этом дело, ты смотришь так, словно я что-то не то сказала? У тебя лицо как у моей учительницы математики, когда я неправильно решала задачу.
– Что ж, было много и других вопросов, связанных с этой посылкой, над которыми нужно было поразмыслить, – уклончиво ответил алхимик.
– Ты правда так боишься спекуляций в прессе? Ведь это полная чепуха! Неужели ты думаешь, что кто-то мог бы подумать, что ты… что царь…
– Мог бы, – признался Рудницкий. – Поэтому я и попросил Станкевича открыть подарки, и все убедились, что в них нет ничего подозрительного.
– Боже, какая же я глупая! Извини, дорогой.
– Ты не глупая, просто была занята приемом.
– И что теперь? Нам ничего не угрожает? – с беспокойством сказала она.
Алхимик вынужден был признать, что тон жены ему понравился, как и использование множественного числа. «Может, у нас еще есть надежда», – подумал он.
– Нет, я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь отважился подвергнуть сомнениям свидетельство лидера вооруженных сил Варшавской республики, а люди, которые задают тон слухам, сегодня являются гостями на нашем приеме и собственными глазами видели, что прислал мне царь.
Варшава начала 20 века. Появившийся в городе анклав, населенный демонами из мрачных легенд, окружен стеной из серебряных прутьев. Дома там приобрели необычные свойства, а улицы меняют направления. Аналогичные образования возникли в Москве и Петербурге. Внутрь могут входить только царские патрули и лицензированные алхимики в поисках ингредиентов для экспериментальных зелий. Польский алхимик Олаф Рудницкий вместе с офицером элитной царской гвардии встает на пути смертельной опасности. А тем временем близится война. Магические поединки, экспериментальные лекарства и растущее напряжение в месте прорыва потустороннего мира приводят к финалу, которого никто не ожидал.
Варшава под немецкой оккупацией, идет Первая мировая война. Отодвинутая далеко на восток русская армия готовится к контрнаступлению, а Рудницкий получает предложение от немцев, от которого он не может отказаться. Избегая вмешательства в политику, алхимик невольно вовлекается в игру, в которой на карту поставлена жизнь и даже больше. Тем временем в анклавах появляются существа, которые носят имена падших ангелов. Дороги Рудницкого и Самарина снова пересекаются, но на этот раз каждый из них сражается под другим флагом.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Когда настал День – вирус заразил все искусственные интеллекты. Человечество, расселившееся далеко за пределы Земли, потеряло связь с большинством своих колоний. Евросоюз, Империя и США отчаянно борются за остатки известной территории. Случайная находка дает шанс на преимущество в войне, но операция Спецотряда обещает быть кровавой. Начало шахматной партии, в которой жертвуют фигуру или пешку ради получения активной позиции, называют гамбитом, но в этот раз вместо фигур живые люди, а на чашах весов – честь, совесть, любовь и крайняя необходимость.
На войне невиновных нет. Люди мстят за тех, кого убили в отместку за других. Этот порочный круг вечен, а разжигают костер войны чужие амбиции и жажда власти. Император Аурелиус желает расширить Империю, склавяне – захватить имперские территории, Серая Стража пытается сохранить нейтралитет. Магнус и Натаниэль выбирают свои стороны и становятся врагами. Проверка верностью жестока, и предатели часто губят лучших, а сильнейшие стоят в стороне, считая, что их время не пришло. Но бывшим друзьям придется ответить – стоят ли их цели всех этих жертв.
Люди всегда воевали. Из-за территории, золота, глупой обиды. Серая Стража ведет войну с чернокнижниками и не вмешивается в политику, но есть исключения. Натаниэль Эверсон узнает, что его семья замешана в грязных делах, – пришло время собраться с силами и сделать выбор. С Границы надвигается полчище склавян, и Магнус, Касс и Люциус снова вместе, ведь ведьмы пророчат прибытие кровавого демона, – как обычно, только на этот раз опасность грозит со всех сторон и требует жертв. Но что значит боль единиц по сравнению со спасением тысяч?
Мир оживает после Великой чумы, Империя пытается сохранить ценности культуры и цивилизации, выполнить свой миссионерский долг – нести божественное Слово Господа Деуса. Идет постоянная борьба с внутренними врагами – обычными преступниками, еретиками и теми, кто злоупотребляет запретными знаниями – колдунами и ведьмами. Империю окружают внешние враги – варвары, язычники-демонопоклонники, дикие склавянские княжества. Оборону держит рыцарский Орден Серых Плащей. Их честь – верность. Отряд послушников прибывает в отдаленный замок – командорию – на восточной границе с Великой Чащей.