«Отчего бы и не дрябнуть,– подумал я. – Виски в жару тонизирует».
Он будто прочитал мои мысли: «Лучше тонизирует ром. Но я, выходя из дома, перепутал бутылки. Слеповат, знаете ли, стал».
*Откуда ты? (анг.)
Неизвестно откуда он извлек чистый пластиковый стаканчик.
– Не замерзли? – я посмотрел на его резиновые сапоги.
– Александр Васильич Суворов говорил: держи ноги в тепле, а голову в хладе. Я старику доверяю. Ну, со свиданьицем! Николай!
– Владимир, – представился я, и мы чокнулись.
– Не закусываю, – сказал Николай. – Пищевод должен принимать продукт в его изначальной чистоте. Я за раздельное питание: пойло отдельно, жратва отдельно.
– Военный? – спросил я.
– Бездельник, – серьезно ответил Николай.
– Хорошая и нужная профессия! – сказал я.
– Архитрудная! – без тени иронии продолжил Николай. – Я так устаю. Вот и приходится расслабляться. Накатим?
– Ну, за бездельников это святое! – сказал я и мы выпили.
– А живёшь-то на что?
– Ворую понемногу, – бесхитростно сообщил Николай. – Да мне и надо всего ничего: виски, ром, кальвадос хорош осеннею порою, когда суставы ломает. Ну, там колбаски, хлебушка, икорки иногда. Добработнице платить надо, чтобы убиралась и стирала. В общем, всё предельно скромно и незатейливо.
– Да уж, действительно. Ещё такой сущий пустяк, на яхте иногда прокатится по океану.
– Нет. У меня «морская болезнь». Качку не переношу.
У меня слегка затуманило в голове, то ли от выпитого виски, то ли этого бредового разговора.
– Ларьки грабишь?
– Нет, банки.
– А почему не церкви?
– Отбирать надо то, что мешает людям жить. А это деньги. А деньги – в банках.
– Мне деньги не мешают, – сказал я. – Наоборот, даже очень нужны.
– Тебе нужны, другим нет. Я же немного ворую. Кому очень надо, тому останется.
– Понятно! – сказал я. – Выпить ещё есть?
Мы чокнулись.
– А церкви не грабишь, потому что бога боишься?
– Нет, не боюсь. Но он сильнее. Зачем карабкаться по лестнице, которая всё равно рушится вниз. Не люблю я эти теологические разговоры. Теология – мертвая наука. – Николай поставил пустую бутылку на землю. – Ты пить ещё будешь?
– Буду! – сказал я. Потенциальная красотка махнула крылом и исчезла за горизонтом. – Где тут магазин?
– Пошли ко мне домой, – предложил Николай. – У меня лучше, чем в магазине.
«Вроде не гомик», – подумал я и сказал. – Пошли. Далеко до твоего дома?
– Четыре километра триста шестьдесят два метра. Если по прямой через лес. Если по объездной дороге, четыре километра девятьсот пятьдесят четыре метра.
– Откуда такая точность? – удивился я.
– Чтобы сродниться с землей, её надо мерять шагами. Пошли, выпить охота.
Дом был огромный, четыре этажа, массивное крыльцо с псевдоантичными колоннами, украшенными резьбой, напоминающей то ли арабскую, то ли еврейскую вязь.
– Санскрит, – сказал Николай. – Сам изречения вырезаю, когда не пью.
Одна из колонн действительно была не завершена.
– Пойдем, парк покажу! – Николай решил проявить гостеприимство.
Территория вокруг дома, соток пятьдесят по моим прикидкам, была окружена двухметровым забором и невпопад засажена фруктовыми деревьями. Лужайки между деревьями, правда, были аккуратно подстрижены.
– Я тут английский парк хотел разбить, – сказал Николай. – Но садовод из меня никудышный. Бросил на полдороге. Но траву стригу.
– Когда не пью! – сказал я.
– Нет, – сказал Николай. – В этом деле регулярность нужна, а то зарастёт, трактором не выдерешь. Моджахедов зову, – он показал на видневшийся невдалеке коттеджный поселок. – Две тысячи и всё в ажуре.
Мы вошли в дом. И кухня, и комнаты были чистенькие, я бы даже сказал, вылизанные, во всяком случае, на первом этаже. Образцовый порядок нарушали только там и сям разбросанные книги.
– Ты что, писатель? – начал догадываться я.
– Нет. Читатель. Писателей сейчас пруд пруди, – сказал Николай. – А кто их читать будет? Вот я и читаю. Садись в кресло в каминной комнате. – Он показал направление и нырнул вниз, видимо, в подвал.
По дороге я протрезвел и теперь терзался запоздалым раскаянием: «Чёрт меня занёс к этому чудику! Сейчас бы лежал на берегу озерца, грел бока, может девчонки какие прискакали бы от жары спасаться!»
Николай появился передо мной с ящиком, заполненным разномастными бутылками:
– Что будем пить?
– Раз уж начали с виски, давай и продолжать, – сказал я. – У меня тут в пакете бутерброды есть. Будешь?
– Попозжа! – сказал Николай. – Алкоголь вещь калорийная. Курево есть и слава богу.
Мы выпили.
– Чем занимаешься? – спросил Николай.
– В строительной фирме работаю. Инженер по эксплуатации подъёмных агрегатов.
– Хорошее дело, – сказал Николай. – Но гиблое.
– Это почему гиблое? На наших объектах никто не погибал.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – сказал Николай. – Это вопрос времени. Современные строители не знают, как строить, и поэтому здания рушатся с завидной регулярностью. Накатили?
Вообще, я пьянку хорошо переношу, всё-таки профессиональный строитель, но в данном случае меня развезло. «Жара действует!» – подумал я.
– Слушай, ты не прав! – сказал я, четко понимая, что мысли в моей голове несутся быстрее, чем плохо поворачивающийся язык. – Я вот окончил строительный институт, не с отличием, конечно, но своё дело знаю.
