Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики - [13]

Существует простор побережий

                          и моря бескрайняя дума,

Безымянные горы, равнин колыбельный покой.

Чем беспомощней зренье,

Тем сильнее желанье,

Город — словно изгнанье —

Ни луны, ни волны.

Ты меня окружаешь безликим забором,

Тень твоя заслоняет от глаз небеса,

И душа моя рвется к далеким-далеким просторам,

Где белеет волна, где еще зеленеют леса.

Пейзаж

Неожиданно птицы в простор уносились

От земли поднимался туман горьковатый,

Кавалькады валов к побережью катились,

К белым дюнам, в которых дремали закаты.

Было синее море и зелень, и поле

Отдыхало под паром, деревья на воле,

Словно кровью, тягучей смолой истекали,

Влажных листьев ладони-лучи преломляли,

И под шагом неспешным качались дороги,

Руки ветра парили в воздушном потоке,

На свободу манил чей-то зов одинокий,

И, казалось, пространство взмахнуло крылом.

Были сосны, которые небо качали,

И окрестности сердце покоем встречали,

Все опять обрело удивительный смысл,

утверждающий жизнь, возбуждающий мысль,

И правдивая сила открытого моря,

Голос ветра, прибоя ритмический гул,

Возвращенье на круги своя, и свобода

Берегов, порождающих ветра полет. 

Источники

Однажды я разрушу все мосты,

Которые меня соединяли

С той жизнью, что оправдана едва ли

Бессмысленным круженьем суеты.

Я доберусь к источникам, где свет,

Исполненный чудесного сиянья,

Где каждый час подарит мне признанье

Любви, которой в этом мире нет.

Я стану пить вечернюю зарю,

Бессмертные глаголы обещанья —

Полета, высочайшее призванье,—

И, воплотившись в песне,— воспарю. 

Однажды

Однажды мы возвратимся

Свободные, словно звери,

Из небытия возродимся

Такими, как сосны и берег.

Бриз развеет усталость

Тысячи тысяч дней,

Чтоб нашим телам возвращалась

Гибкая сила зверей.

И только тогда мы будем

Частицей живой природы,

Мы собственный голос забудем,

Став голосом сосен и моря под куполом небосвода.

Это я

Это я

Скинула все покровы,

Отбросила веру и суеверья,

Чтобы остаться с глазу на глаз с тишиной,

С тишиной и смятеньем лица твоего.

Самый невозвратимый из всех ушедших,

Рука твоя никогда меня не коснется.

Сердце медленно сходит по ступеням мгновений,

в которых тебя уже нет,

Только веет вокруг тишиной в тишине.

Ночь темна.

Ночь темна и прозрачна,

И только лицо твое скрыто завесой туманной,

В садах тишины твоей я не жила никогда,

Потому что из уходивших ты — невозвратнее всех. 

Луиш-Манюэль

1935 - 2011 (Португалия)

"Будь я на месте рек я бы отверг..."

Будь я на месте рек я бы отверг

и море и исток чтоб течь по кругу

или струиться вертикально вверх

чтоб среди солнц разлиться

будь я на месте рек я бы хотел

сгореть вернуться в прах

стать пылью

"Вселенная ― игра случайных слов..."

Вселенная ― игра случайных слов

Частиц летящих

Пыль созвездий

Закон инерции

О милый принцип

Основа наших безрассудств и снов

Космическая пыль ― мои сады

где сны бормочут и мерцают ―

холодный свет и черное светило

туманное где всё мертво я должен

преодолеть витки твоей спирали

как жаворонок синью ослепленный ―

он падает горит изнемогает

но остается жить чтобы связать

вселенную и реки

"Незнакомец я меж незнакомцев..."

Незнакомец я меж незнакомцев

Эхо в хоре вечной круговерти

Ждал весны ― пришла зима без солнца

Старость зла и страшен облик смерти

С эмблемой мудрости с ее гербом печальным

не расставался я однако я не знал

ни час ни место я был просто пылью

песочными часами которые небрежная рука

переворачивала равнодушно 

"Я видел как тайны легко раскрывала весна..."

Я видел как тайны легко раскрывала весна

Я видел как молния резала черное небо

Я видел как тьма уплотнялась во взгляде твоем

Я видел как птица веселых надежд умирала

Я к тебе приближаюсь твой запах

кружит мне голову твои губы

потрескались от обид и несбыточных грез

я слежу за нетвердым скольженьем

твоих пальцев по клавишам дней

и читаю в нем неприкаянность и

одиночество я хотел бы придумать другое солнце

другую планету чтобы в зеркале сердца

твоего раствориться но реки уже текут дальше

позади оставляя мосты которым дано пересечь

но не пресечь их течение ― и вода о них забывает

"В руинах города моей души..."

В руинах города моей души

Гнездятся изгнанные небом птицы

Уныло крылья шелестят в тиши

И грай тоскливый бесконечно длится

На рассвете с холмов Лисабон

кажется полем уснувших гитар

и большие суда ― наши сердца ―

просыпаются в устье реки

а в небе витает нежность

и нисходит на нас ― всё искупая

и нас поднимая над пылью

Серзео, Нуно Эанес. Мир чуждый (Португалия)

Отыду днесь от сей земной юдоли,

Все связи с жизнью и с людьми разрушу:

Нет силы зрить все то, что ныне зрю.

Уйду, врачуя собственную душу, —

Я пребывать в миру не мыслю доле

И Господа за все благодарю.

Отсель меня тропа ведет благая,

Ничто меня не сдержит и не свяжет,

Уйду, печаль смиря и затая, —

Однако пусть вовек никто не скажет,

Что подло поступаю, избегая

Всего, чем зиждима юдоль сия.

Но как забыть о радостях земли,

О тех, с которыми прощаюсь ныне,

Как не ценить природной благостыни,

Не влечься к очевидному добру?

Однако решено: меня в миру

Ни женщине не видеть, ни мужчине.

И в бегстве — упрекнет меня ужли

Любой, кто жив средь видимого мрака?

Иду, — и нет ни знаменья, ни знака,

Что мне земля вослед бы подала:

От суеты и от мирского зла