Тень Галилеянина - [5]
– У всех народов считается, что боги всегда на стороне победителей. И только мы знаем: незримый Бог может быть на стороне побежденных!
Офицер непонимающе воззрился на меня. Несколько сдавленным голосом он произнес:
– Что-то есть в вашей вере такое, что противится всякой земной власти. Но и вам, как и всем другим, придется найти себе место в Римской империи. Поскольку мы видим свою задачу в том, чтобы внести порядок в мирное сосуществование народов, являя милость побежденным и смиряя непокорных[8] – в этой стране и повсюду в мире.
Немного помолчав, он прибавил:
– Твое дело потребует какого-то времени. Мы проверим все, что ты здесь говорил, и затем решим, будет ли против тебя выдвинуто обвинение.
На том меня отпустили. Я снова был в своей камере. Теперь мне оставалось одно: ждать! Сколько дней еще пройдет, пока они соберут информацию обо мне? Говоря откровенно, в самом исходе дела я не сомневался. Я происходил из уважаемой семьи, известной своей дружбой с римлянами. Но было и кое-что, внушавшее мне опасения: о чем еще рассказал им Тимон? Хватило ли у него ума не проболтаться насчет Вараввы? Видеть он его никогда не видел. Но он мог слышать разговоры. Если наружу не выплывет моя связь с Вараввой, вряд ли со мной может случиться то-то плохое – если только не выплывет!
Меня мучило дурное предчувствие. Собственная судьба виделась мне предвестником страшных бед, в недалеком будущем должны были обрушиться на весь наш народ. Напряженность в отношениях между евреями и римлянами, которая привела к демонстрации против Пилата, будет только возрастать – пока не выльется в открытое восстание против господства Рима. Несказанные бедствия ждут тогда нашу страну – бедствия, связанные с войной и порабощением.[9] По сравнению с грядущим несчастьем, моя собственная беда, мой арест, казался мне пустяком. Но в этом я находил лишь слабое утешение. В темном застенке Пилата ожидание тянулось для меня бесконечно. Это было трудное время.
Многоуважаемый господин Кратцингер,
Большое спасибо за Ваш отзыв о первой главе. Вы не можете понять, какое отношение описываемые в ней события имеют к Иисусу. Прошу Вас, подождите немного! Если до Иисуса мне понадобилось сначала нарисовать исторический фон, то тут я всего лишь следую своему долгу историка, стараясь сделать историческое явление понятным из его контекста. Для Иисуса такой контекст – это общественная и религиозная жизнь евреев.
Здесь Евангелия представляют картину лишь с одной стороны. Они написаны в ту эпоху (около 70– 100 г. н. э.), когда из внутриеврейского движения за обновление, сплотившегося вокруг Иисуса, возникла религия, которая впоследствии вступила в соперничество с религией, породившей ее. Евангельский текст часто дает искаженную картину иудаизма. Поэтому из него читатель Библии не может получить ясного понимания того, насколько глубоки корни, связывающие Иисуса с иудаизмом.
Евангелия, кроме того, представляют дело так, словно бы фигура Иисуса стояла в центре тогдашней истории Палестины. С исторической точки зрения, однако же, Иисус был явлением второго порядка. Начав изучать историю Палестины первого века нашей эры, мы далеко не сразу встречаем его следы. Этим опытом историка я и хочу поделиться с читателем. Но Вам я даю слово: в моем романе еще будет много следов, ведущих к Иисусу.
Из Вашего письма я понял, что окончательно свое мнение о моей книге Вы сможете сформулировать только тогда, когда прочтете больше. Должен ли я из этого сделать вывод, что могу посылать Вам и следующие главы? Я тем временем как раз успел закончить вторую.
С пожеланиями всего наилучшего,
искренне Ваш,
Герд Тайсен
Глава II
Шантаж
Плохо было то, что я никому не мог сообщить о своем аресте. Кто вообще знал о нем? Разве моим родителям могло прийти в голову, где я? Удалось ли Малху пробраться домой? Сидел ли Тимон в противоположном конце моего подвала? Мне рисовались мрачные картины. Сколько еще евреев держат они здесь? Скольких из них они пытали, скольких убили? Сколько людей просто исчезли неизвестно куда? И что будет со мной?
В этой дыре, куда не проникали солнечные лучи, а из звуков доносились только шаги стражи, я скоро утратил всякое чувство времени. Эта темница походила на склеп, и в этом склепе я был заживо погребен. В спертом воздухе был разлит смертный страх. В отчаянии обратился я с молитвой к Богу:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.