Но по ту сторону двери наконец раздаются шаркающие шаги, и слышится брюзгливый недовольный голос, с заметным восточным акцентом:
— Кого там принесли демоны? Кто смеет тревожить мой покой?!
Соня молчит. На такое дерзкое обращение отвечать она не намерена. Если вендийский князек не откроет, дверь она выломает все равно. Так что пусть лучше поторопится!
Словно прочитав ее мысли, вендиец наконец распахивает дверь, — и Соня едва удерживается от смеха. Обладатель грозного голоса оказывается ростом с десятилетнего мальчишку, тощий и — действительно, прав был Мириадес! — сморщенный, словно лимон, месяц полежавший на солнце. На голове у него огромный тюрбан, правда, не белый, а пронзительно-алый, украшенный изумрудным павлиньим пером, и от тяжести этой голова вендийца слегка кренится набок. Кроме того, на нем шаровары и шелковая куртка все того же странного алого цвета, который, по мнению Сони, куда больше подошел бы одной из обитательниц туранского гарема, нежели мужчине и князю. Впрочем, спорить о модах она не собирается
— Кто ты такая, и что тебе тут нужно? — брюзгливо спрашивает ее Ньялмар. — Я же ясно сказал хозяину, что не нуждаюсь в девицах для утех.
Соня пропускает оскорбление мимо ушей. Если бы она каждый раз убивала бы за подобные слова, — хотя рука ее и тянется за кинжалом, — полмира уже покрылись бы трупами неразумных и слишком дерзких мужчин… Впрочем, чаще всего ей удавалось так или иначе отплатить им за оскорбление. И сейчас эти слова она заносит в память, мысленно открывая Ньялмару счет в своей лавке. Когда на счету накопится достаточно… ну что ж, вендийцу будет некого винить, кроме себя самого. Но пока что она вежлива. Изысканно вежлива.
— Месьор Ньялмар, я — та самая покупательница на книгу о магических арканах, которую продает для вас торговец Раззак. Он передал мне новые условия и вашу цену. Я хотела бы кое-что уточнить.
Вендиец меряет ее недовольным взглядом, но все же отступает в сторону, давая Соне дорогу.
— Я уже все сказал Раззаку, — бурчит он. — Не понимаю, что еще вам нужно.
— Чего же здесь не понять? Мне нужно знать, как зовут девочку, и описание ее внешности — поясняет Соня. — Без этого я не сумею ее отыскать.
Пауза, еще более долгая, нежели прежде. Ньялмар смотрит на воительницу, смотрит очень внимательно и как-то по особому, словно взвешивает ее на неких незримых весах. Наконец изрекает:
— Ты не колдунья, у тебя нет дара.
Соня пожимает плечами.
— И что с того? Я никогда и не претендовала на это. Спросите хоть у Раззака… Но какая вам разница?
— Если ты не колдунья, то не сумеешь отыскать Мхаири.
На это Соня лишь презрительно усмехается.
— Я же отыскала вас, месьор Ньялмар. По-вашему, это недостаточное свидетельство моих способностей.
Вендиец морщит лоб под тюрбаном, затем отворачивается от девушки.
— У тебя всего семь дней, дерзкая, ты знаешь об этом?
— Раззак мне сказал.
— После этого я предложу книгу кому-то другому. — И себе под нос бормочет: — Проклятый недоумок, я же сказал ему, что мне нужен маг, сколько времени мы теперь потеряем…
За ее не столь уж долгую, зато преисполненную самых разных событий и приключений жизнь, Соню упрекали во многом. Чаще всего наниматели были недовольны, что перед ними женщина, а не мужчина… хотя позднее, как правило, меняли свое мнение, убедившись в способностях наемницы. Но в том что она не колдунья, Соню обвиняют впервые.
— Месьор Ньялмар, — отвечает она как можно спокойнее, решив, что срываться сейчас не место и не время. — Я найду вашу Мхаири и думаю, что седмицы будет вполне достаточно. Но если вы хотите облегчить мне задачу, опишите как она выглядит. В конце концов, вас интересует седок — или лошадь у него под седлом? Вам нужна девчонка… так какая разница, кто вернет ее вам?!
Во взгляде, который вендиец устремляет на Соню, впервые за все время мелькает нечто, отдаленно напоминающее уважение.
Похоже, он осознал наконец, что стоящая перед ним воительница прекрасно знает, что делает, и вполне способна исполнить его поручение.
— Ей двенадцать лет, — нехотя выдавливает Ньялмар. — Кожа очень светлая, глаза голубые, белые волосы, длинные, до поясницы. Что ты на меня так смотришь? — вскидывается он, замечая недоуменный взгляд Сони. — Да, она не вендийка. Ну и что с того?!
Соня продолжает смотреть на него пристально и с подозрением, однако воздерживается от того, чтобы высказывать свое мнение, и наконец роняет:
— Особые приметы есть?
На такой простой вопрос Ньялмар почему-то не отвечает очень долго. Он странно мнется, точно хочет сказать нечто важное, но почему-то не решается. Молчит, смотрит… и наконец качает головой:
— Нет, никаких особых примет. Просто девчонка. Моя любимая воспитанница. — Это звучит как-то не слишком уверенно… — Найди ее и привези сюда. Тогда ты получишь книгу.
Без единого лишнего слова, Соня разворачивается и уходит.
Дело здесь нечисто, и она готова заложить свой меч против соломинки, что и девчонка не так проста, как в том пытался убедить ее Ньялмар, и приходится она ему кем угодно, но не воспитанницей. Меньше всего вендиец похож на убитого горем родича или наставника. Но впрочем, Соне до этого нет никакого дела, ей нужна книга. Все остальное — лишь средство к достижению цели.
