Тень Дракона - [33]

У небольшого озерка они спешились. В водной глади отражалась серая сталь предрассветного неба, а берега, усыпанные уже знакомыми Короссу белоснежными скромными цветами, были мягко округлы.

— Это луноцвет, — сообщила девушка. — Валгавцы считают этот цветок талисманом Лунной Девы. Верят, что в тех местах, где он распускается, зла не бывает. Это хорошее место для твоего Танца.

Коросс неожиданно смутился, не зная, что ответить, но Арона не заметила этого.

— Раздеваться?

Не дожидаясь ответа, она ловко выскользнула из своей одежды. Несмотря на несколько излишнюю худобу, девушка была безукоризненно сложена. Небольшая высокая грудь, осиная талия, плавная линия бедер. Она спокойно смотрела на него, не воспринимая свою наготу как что-то интимное… «Интересно, у нее уже были парни?» подумал Коросс и, рассердившись на себя, попытался прогнать непрошеные мысли.

— Мы начнем с самого простого, — с трудом настраивая себя на деловой лад, произнес Коросс. — С приветствия солнцу. Ты должна научиться чувствовать правильное положение тела. Тогда оно раскроется утру, и ты почувствуешь легкость. Это позволит тебе органично перейти к следующему движению. В этом танце все взаимосвязано. Малейшая ошибка нарушает гармонию, и тогда никакого эффекта, кроме усталости, от Танца не получается.

— Я поняла, — нетерпеливо отозвалась она.

Она почти идеально повторила подсмотренное вчера у Коросса первое движение, поднявшись на цыпочки и сложив ладони лодочкой.

Немного подкорректировав положение ее тела, он начал Танец. Арона понимала его с полуслова. И отдельные элементы, которые он, время от времени прерываясь, объяснял, выполняла легко. Она будто вспоминала то, что уже знала. Вскоре, Коросс перестал контролировать движения девушки. В основном она все делала правильно. Незаметно для себя он полностью погрузился в гармонию танца и больше никакие посторонние мысли не отвлекали его. Мир втекал и вытекал из его тела, приводя к душевному равновесию. Наконец, словно споткнувшись, сердце замерло, и время потекло мимо Коросса. Выглянувшее из снежных вершин солнце, горы, озеро были частью его, а он — их. Казалось, еще немного, и мощные крылья зашумят за его спиной, унося в бескрайнюю даль. Затем наваждение закончилось, и сердце снова взялось за свою работу — тихо, размеренно, словно после крепкого сна. Он открыл глаза, чувствуя умиротворение и прилив сил.

— Это прекрасно. В какой-то момент я почувствовала себя одним целым с миром, — прошептала Арона.

— Я тоже, — тихо заметил Коросс.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

— Искупаемся? — прервал он затянувшееся молчание.

Она кивнула, и первой бросилась в воду, неуклюже, по-собачьи барахтаясь в воде.

Коросс засмеялся:

— А плавать ты не умеешь.

Холодная вода не располагала к долгим купаниям. Зато когда они вышли на берег — тела горели, словно после горячей ванны.

— Мне понравилось, — заметила Арона, одевшись. — Но иногда я не успевала отслеживать твои движения. Они были слишком быстрыми.

Коросс кивнул:

— Прости, увлекся. Завтра, постараюсь исправиться. Знаешь, если правильно выполнять танец, он может заменять сон. Мой отец рассказывал, что однажды обходился без сна несколько недель, стимулируя себя ежедневными получасовыми упражнениями.

— Другие тоже так умеют? — поинтересовалась девушка, расчесывая волосы.

Ее движения были обманчиво-медлительными. Безукоризненная грация каждого взмаха руки, поворота головы, трепета ресниц завораживала. Расчесанные волосы тот час начинали завиваться мелкими кудряшками, и на их кончиках блестели солнечные капельки. Ему все сильнее нравилась эта странная девушка.

— Только мужчины нашего Дома. Если честно, я пошел против традиций. Думаю, мой отец был бы мной очень недоволен, если бы узнал, чем мы с тобой сейчас занимались.

— Тогда почему ты согласился меня учить?

Он удержал ее взгляд.

— Хотел увидеть тебя раздетой, — признался он и улыбнулся, увидев, как щеки Ароны порозовели.

Селение их встретило широко распахнутыми воротами. Молодой пастушок, звонкими щелчками кнута гнал в их сторону лениво бредущих по длинной улице коров. Стадо неуклонно росло, пополняясь буренками из окрестных дворов и соседних улочек. У предпоследней избы пастушок остановился перед окнами и громко задул в рожок. Рыжая собака, худая и покрытая репьем, следующая за ним по пятам, радостно залаяла следом. Из избы раздалась отборная мужская брань, и замешкавшаяся хозяйка с виноватым лицом поспешила выгнать свою корову на улицу.

Уже подходя к крыльцу своего дома, Коросс и Арона увидели Уоросса, ловко перепрыгивающего через плетень чужого огорода. Он весь светился от удовольствия, а в огненной шевелюре торчали солома и куриный пух.

— Я смотрю, вы тоже не скучали, — он окинул Арону оценивающим взглядом, и сладко потянулся. — Коросс, дружище, теперь я понимаю, как должен выглядеть настоящий рай. Наши искушенные красотки ничто по сравнению с этой милой деревенской непосредственностью. Какая сила чувств, какой ураган страстей!

— Девицы-то живы?

— За кого ты меня принимаешь? — притворно обиделся Уоросс. — Я же обещал Лэппэлу… Все! Если меня кто посмеет разбудить до обеда, пусть пеняет на себя. И это не пустая угроза!