Над кухней чайного дома матушки Мон сгустились тучи. Зеленщик не стал пересчитывать монеты, полученные за мешок редьки, - спешил быстрее убраться. Мясник, заслышав истошный женский визг, тут же повернул назад, не дойдя до входа пары шагов.
Дверь распахнулась, выплескивая клубы дыма и красного как рак истопника. Мужчина, выпучив глава, резво пробежал к дровяному сараю и, укрывшись в тёмном углу, обессиленно выдохнул. После жара кухни прохладный воздух, напоенный ароматом цветущей глицинии, показался ему божьим благословением. «Демонова баба!» - пробормотал он тихонько, утирая вспотевший лоб.
Мужчина воровато оглянулся, сунул за щеку стебель роты, купленную на рынке за медную монетку, и блаженно закрыл глаза. Он чмокнул губами, распробовав горько-вяжущий вкус травы, даривший сладостное отупение на пару часов. Под действием роты сегодняшний вечер пройдет веселее и женский визг, всё ещё доносившийся из-за закрытой двери, будет не так страшен.
Кричала тетушка Юи, главная повариха чайного дома, безраздельно царившая на кухне вот уже больше десяти циклов. Она щедро раздаривала тычки и щипки, перемежая бормотанием молитвы.
- Ты! – ухватила она за шкирку щуплую девочку, отданную на обучение деревенской общиной. – Умой лицо и отнеси матушке её любимые куриные лапки с грибами! Поживее, дохлятина! Когда принесешь чашку, поклонись низко, деревенщина. Да не смей при ней утираться рукавом.
Тетушка Юи окинула взглядом девочку и скривила губы:
- Ай, да пока этой чумазой растолкуешь! Эдна, иди сюда!
Эдна, служившая на кухне второй цикл, подбежала, степенно поклонилась и мягко улыбнулась. Это обращенье она подглядела у девиц, обслуживающих гостей.
- Слушаю, тетушка! – пропела она нежным голосом, чуть переигрывая. Впрочем, повариха ценила прислугу не за вежливое обхождение, а за сообразительность и быстроту ног.
- Не скалься, возьми поднос, тот, резной. Достань лучшую чашку, положи куриные лапки с грибами, риса не забудь. Отнеси матушке, да со всем обхождением. Ох, чую, сегодня будет тяжёлая ночь, милосердная Прийя, пронеси! – тётушка Юи вздохнула. Пухлые пальцы смяли полотенце. Если не задобрить матушку, которая сегодня была не в духе, можно и потерять хлебное место - старая карга отличалась на редкость злобным нравом и непредсказуемостью.
Эдна, быстро собрав поднос, взбежала по лестнице на верхний этаж. Пробежала по длинному узкому коридору до кабинета матушки Мон, и тихонечко постучалась.
- Войдите! – раздался низкий, хрипловатый голос.
Эдна, не поднимая головы, прошла в богато обставленную комнату и водрузила поднос на стол.
- Тетушка Юи прислала, уважаемая матушка, – девушка споро сервировала стол, следя за тем, чтобы не оскорбить матушку нелепыми движениями.
- Уйди! – махнула пожилая женщина, развалившаяся на мягких подушках, вышитых пионами, символом богатства.
Матушка больше всего на свете любила звон монет, и просители, зная об этой слабости, надарили ей множество вещичек с изображением пионов. Ножки низкого столика из ротанга, по просьбе главы города, на матушкины именины мастера обклеили белыми пионами из редкого молочного нефрита. Тонкая ваза, присланная общиной вышивальщиц, была расписана необыкновенно красивым рисунком розовых королевских пионов, украшавшие только сад наместника. Даже драгоценный портсигар, к которому потянулась рука матушки, был искусно инкрустирован букетом желтых пионов из солнечного янтаря.
Эдна не раз видела этот портсигар в руках матушки и всегда дивилась тому, как мастер точно передал красоту цветов, казалось, подует ветер и тугие, пухлые головки качнутся. Невиданной красоты и ценности вещица, коих у матушки во множестве.
Экая несправедливость, зачем старой корове такое богатство? Молодой, только начинающей жить Эдне такие вещицы подошли бы лучше. Хозяйка, словно услышав опасные мысли, внезапно больно ущипнула за бедро.
- Вон, я сказала! И позови Мейпа, немедленно!
***
Матушке Мон было не до еды. С утра день не задался: поставщики водки вместо обычной привезли дешёвую сливовую дрянь, да ещё и на вино подняли цены. Положим, вино в её доме вещь не особо нужная, гости предпочитают крепкую водку этому напитку благородных. Но, бывает, на огонек залетают важные гости. Не подавать же им сливовую водку или ячменного пива, в самом деле?
Матушка покачала головой. Вот уже двадцать циклов она управляет чайным домом твёрдой рукой, слава всем богам. Но, видит милосердная Прийя, устала она, хочет, ох как хочет отойти от дел. Передать бы преемнице дом, но вот кому?
Матушка вздохнула и отбросила ненужные мысли, сейчас на неё надвигалась беда, с которой никому, кроме изворотливой Мейпа не справиться.
Перед вечерним ударом колокола появился в чайном доме вояка. Чего приперся, спрашивается, ежели веселиться не хочешь? Сидит хмурый, напряжённый, ни танцовщицы его не интересуют, ни разговоры. Девок не щиплет, номер не заказывает, лишь молча прихлебывает водку. У матушки ёкнуло сердце, чувствуя беду. Несколько циклов назад один такой сидел хмурый, чуть что хватаясь за меч на боку. А как напился, взял и порубил гостей как уток, учинил разгром, снёс один столб, поддерживающий крышу пагоды, девок напугал до полусмерти.
