Цепь, уродливой кишкой тянущаяся к ржавому браслету на ноге Абиэль, лениво шевельнулась, предупреждая. Тяжелая дверь скрипнула, и на уходящую под потолок лестницу упала пыльная световая дорожка. Дети поспешили как можно глубже забиться в черные расщелины пещеры, а жены торопливо выстраивались перед лестницей, чтобы встретить своего мужа и повелителя.
Арона помогла своей матери подняться с лежанки, чувствуя сухой жар источенного болезнью тела. Старшая жена Орха шикнула на девочку:
- Отойди от нее, дура...
Но та лишь сильнее сжала почти невесомое тело. Абиэль пошатнулась, когда тяжелая цепь резко дернулась, но благодаря девочке на ногах все же устояла. Хоть удар железных звеньев о каменную твердь был ожидаем, обитатели пещеры вздрогнули.
Оруш спускался, отщелкивая цепью каждый свой шаг. Некоторые удары были глухими, угрожающими, другие — громкими и злыми. Сегодня резких звуков было значительно больше затяжных. У их повелителя, похоже, было хорошее настроение.
«…тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…», — беззвучно шептали губы Ароны, а ужас нарастал.
На двадцать седьмой ступени, когда голова Оруша вот-вот должна была вынырнуть из-за каменного свода потолка вслед за остальным телом, Абиэль ласково погладила девочку дрожащей рукой, с трудом выталкивая из себя слова.
— Уходи… Беги отсюда… Прошу…
Горячо поцеловав ладонь матери, Арона скользнула вглубь пещеры к поджидавшему ее Бесу.
— Абиэль, иди сюда! — взревел Оруш, останавливаясь на предпоследней ступени. — Я принес тебе подарок!
Его голова была тщательно выбрита, а мышцы волнами бугрились под одеждой. Спертый воздух подземелья сразу наполнился резким запахом кожи и пота. Оруш вытащил из-за пазухи сверток и торжествующе потряс им в воздухе.
— А ну брысь с моих глаз, — гаркнул он на остальных жен. — Абиэль, я сказал, ко мне!
Женщины поспешно отступили в затемненную часть пещеры, оставив Абиэль одну. Пошатываясь, она стояла в пятне дневного света, льющегося из расщелины сверху, и смотрела на своего палача. Улыбка сползла с его лица, а в глазах полыхнуло бешенство. Он резко дернул на себя цепь, и Абиэль упала.
— Встать! — заорал он так, что своды пещеры затряслись. — Я сказал, ко мне!
Но Абиэль лишь зашлась хриплым, влажным кашлем.
Взревев, орб[1] подскочил к ней и, схватив за волосы, рывком поставил на ноги. Женщина захрипела и неожиданно исторгла из себя сгусток темной слизи прямо на кожаную куртку. От жесткого удара тело Абиэль взлетело в воздух на расстояние длины цепи и рухнуло на каменный пол недалеко от того места, где пряталась ее дочь. В сердце Ароны что-то оборвалось. Она подавила рвущийся наружу крик, поняв с оглушительной ясностью: ее мать больше никогда не поговорит с нею.
— Я тебя не отпускаю! А ну поднимайся! — взревел Оруш, бросившись к трупу своей любимой жены.
Оруш распалялся все больше и больше, обрушивая на тело удары тяжелого сапога, а оно издавало влажное чавканье и подпрыгивало. Арона зажала уши и закрыла глаза, но это не спасало. Жуткие звуки вбивались в ее мозги острыми кольями.
— Мой Повелитель, не расстраивайся, — проблеяла Орха, когда тело несчастной превратилось в кровавое месиво. — Арона заменит свою мать…
Старшая жена отлетела в сторону, получив увесистый удар сапогом в живот, но ее слова возымели свое действие. Оруш остановился, тяжело дыша.
— Арона! — рявкнул он, оглядывая пещеру. — Где она?
Бес вцепился в подол рубища девочки и настойчиво потянул за собой. Распластавшись на земле, она протолкнула тело в плоскую трещину в полу. Ее время пребывания в пещере подошло к концу.
Арона с трудом протиснула свое тело через очередную узкую расщелину. Пред ней простирался широкий коридор с рваной раной Разлома посередине. Стены были покрыты бурыми наростами и слегка пульсировали, источая слабое зеленоватое сияние. Девочка, затаив дыхание, осторожно двинулась вперед, а пот липкой струйкой заструился по позвоночнику.
Бес оглянулся, призывая поторопиться. Арона, стиснув зубы, попыталась ускорить шаг, но скованные страхом ноги подвели. Она упала на пол, подняв облако пыли и растревожив стайку кровососов, облюбовавших себе трещину неподалеку. Летучие мыши мягко зашелестели крыльями, устремляясь к столь редкому в этих местах пиршеству. Бес никак не отреагировал, когда десяток мелких тварей атаковали его. Его шкура была им не по зубам. А вот Ароне пришлось несладко. Твари вцепились ей в лицо, руки, спину, ноги. Зубы у них были мелкие, толщиной едва с волосок, но девочка знала: опухоль и зуд на пару дней теперь были ей гарантированы. Она поймала парочку и, свернув им шеи, засунула их за пояс. На случай, если Бес не сможет раздобыть чего-нибудь более съедобного. Правда, Арона особо не обольщалась. Еда не долго сможет поддерживать ее. Ей жизненно необходима была пища иного рода. Последнее время она с каждым днем все острее ощущала эту потребность.
Жажда Силы пробудилась в Ароне вместе с умением читать мысли окружающих. Она бы стала монстром, достойным обитателей этих мрачных подземелий, если бы Абиэль не научила дочь рассеянному сбору Силы. Легкое касание чужих мыслей или снов было не опаснее укуса летучей мыши и позволяло притуплять Жажду. Однако по мере взросления девочке стало недостаточно примитивных мыслей орбов. От постоянного голода ее стали мучить судороги и головные боли. И тогда Абиэль начала пускать дочь в собственные сны-рассказы. Мать говорила, что ей самой это ничем не грозило, что у нее все под контролем, и Арона ей верила. Потому, что хотела верить.
