Темыр - [9]

Темыру неприятно было слышать о Мыкыче, и он почувствовал, что Зина когда-то уже встречалась с этим парнем.

Зина ласково, с женской наблюдательностью взглянула в глаза Темыра и, вся светясь от солнечных бликов, тихо спросила:

- Я обидела тебя тем, что пришла?

Темыр улыбнулся кокетству Зины и ответил:

- Что ты! Очень и очень хорошо, что пришла. И в конце концов здесь лучше, чем там, у дороги.

Зина поняла, что Темыр, кажется, не до конца поверил ей, и заговорила о самом главном:

- Что ж ты решил, Темыр? Вот и неделя прошла…

Он опустил голову.

- Нехороши мои дела, Зина. Хоть и неделя прошла, боюсь - и две недели пройдут, а лучше не будет. К чему скрывать! Дай мне еще немного времени.

- Немного? - спросила она, покачав головой.

- Нет у меня, Зина, такого, что я хотел бы скрыть от тебя. Я расскажу тебе, так и быть, а ты сама подумай.

Темыр вздохнул.

- Тебе известно, что, когда я был совсем мал, убили моего брата Мыту, и я до сих пор не нашел убийцу. Кровь за мною, и поэтому, Зина, я, как говорится, половина человека, а не человек. И лучше мне не жить, а умереть; я люблю тебя, но, если сказать правду, думаю только о мести и ненавижу себя.

Зина испуганно взглянула на Темыра.

- Мне стыдно показаться людям на глаза, - подавленно продолжал Темыр. - Какое же я счастье могу тебе дать, когда мне так часто кажется, что все люди вокруг подмигивают друг другу, смеются надо мной!

- Темыр!

- Да, да! Все смеются надо мною. А в моей груди словно окровавленный большой гвоздь засел. Я дал клятву отомстить за Мыту и отомщу. Не вини меня за глупость, - торопливо прибавил Темыр. - Не вини за то, что я взял на себя непосильное дело и тем заставил страдать и тебя.

Взгляд Зины медленно и грустно ушел куда-то в сторону. То, что сказал Темыр, заставило глубоко задуматься, и тут-то она с горечью вспомнила, что говорил Мыкыч о Темыре.

Мысли сменялись мыслями, они утратили связность, и все смешалось в голове Зины.

- Боюсь, не поймешь ты меня, - сказала девушка, подняв голову и грустно глядя в возбужденные глаза Темыра. - Мне кажется, твоему горю можно помочь.

- Чем? - торопливо спросил Темыр.

- Можно помочь!… - повторила она. - Брось думать об этом. Нельзя, не надо, не следует убивать человека.

- Как же не надо, если это кровная месть?

- Выбрось это из своего сердца. Ты мужчина, и ты, конечно, тоже можешь убить кого-нибудь, как убили твоего брата Мыту. Ну, а дальше, Темыр, что ж дальше? Тебя арестуют, сошлют… Твоя: маленькая хижина позабудет о тебе, и мое сердце опустеет, как твой дом. Умоляю тебя, мой Темыр, если возможно, если только можешь, не думай, пожалуйста, о мести.

Она взяла его за руку. Мать так не умоляет в час опасности единственного непослушного сына, как Зина умоляла любимого.

Сила ее доверчивой любви вызвала смятение в Темыре, и он не знал, на что решиться. Он не смел отказать Зине и не мог не думать о мести. Темыр долго молча смотрел на девушку. Как близко радость, и он должен отвернуться от нее! Сомнения раздирали его и он чувствовал себя так, как будто попал в стремнину, откуда нет пути.

Зина ждала ответа, а Темыр напряженно думал, подбирая слова.

- То, что ты сказала, верно, - с трудом промолвил он наконец. - Чего только я не в состоянии вытерпеть, сделать для тебя. В кипящий поток брошусь! Защищая тебя, я не сойду и с тропинки дикого зверя. Но позора… - голос Темыра дрогнул - …но позора, Зина, я не смогу вынести…

- Темыр!…

- Не обижайся на меня, Зина, - он тяжело вздохнул, - я разыскиваю врага. Я должен его увидеть, я должен узнать, кто он.

- Хорошо. Но что же тогда будет со мною?

Темыр не знал, что ответить. А затем, внезапно приняв решение, воскликнул:

- А вот что: буду день и ночь добиваться правды! И когда узнаю, не стану ждать ни минуты, приду к тебе, и мы вместе решим. Хорошо?

- Так вот какова твоя «неделя»!

- Если можешь, Зина, подожди. Теперь я сказал все, что хотел сказать, и ты уже знаешь: пока лежит эта тяжесть на моем сердце, я не могу на тебе жениться, - ведь что тогда с тобой будет!…

Слова Темыра потрясли девушку: до последней минуты Зина не думала, что ее любимый весь в плену кровничества и сам себе не хозяин. Зина осторожно, как к пламени, прикоснулась кончиками пальцев к его плечу.

- А если тебя погубят, если убьют, - что тогда с твоим домом и со мною?

Темыр почувствовал - девушка дрожит всем телом. Он любил и жалел Зину, но что он мог сделать с собою! Оба они, освещенные мирным золотым светом солнца, были в эти минуты печальнее, чем те, у кого в омраченном доме лежит покойник. И все-таки сквозь боль и смятение Темыр ощущал просвет: с ним его Зина! Он почувствовал, что если не случится еще какой-нибудь беды, они уже никогда не расстанутся.

Слегка отвернувшись, Зина вынула из рукава письмо, найденное за зеркалом.

- Хоть теперь это совершенно неважно, но все-таки скажи, как попало это письмо в мою комнату?

Сердце у Темыра сжалось при виде письма. Напрасно он тогда поспешил! Где те надежды, которыми было наполнено его сердце…

- В тот день, - сказал он, - я верил в будущее, мною владела только любовь. Правда, и тогда, когда писал эти строки, я мучился своим позором, но сильней была любовь. Весь мир мне казался не больше моей сакли, и в нее я хотел ввести тебя. Я тогда написал это безрассудное письмо, потому что запутался, не продумал того, что еще может случиться. Это было неправильно, но все-таки написал, поддавшись надежде, и пошел с письмом к вам. Я думал только об одном: «Что она скажет после этого?» Тогда эта мысль помогала мне забыть боль. Меня встретил твой отец; мы сидели с ним и разговаривали в большой комнате. А когда Ахмат на минуту вышел, я вбежал в твою комнату и сунул письмо за зеркало. Вот и все!