Темные закрытые комнаты - [5]

В своей книге «Дешевый яд», посвященной проблеме идеологического проникновения США в Индию, индийский ученый, проф. Нирмалья Багчи, вскрывая цели различных американских организаций, активно действующих в стране, отмечает:

«Идеологическая диверсия является лучшим методом создания элитарной прослойки, ориентированной на американский образ жизни, лучшей гарантией против распространения идей независимости, неприсоединения, антиимпериализма, антиколониализма и социального прогресса. Мы имеем дело со спланированной программой, которая направлена на то, чтобы привлекать молодых людей и приобщать их к американской идеологии».

Для этой цели скупаются картины молодых абстракционистов и модернистов, организуются заграничные поездки для определенных групп журналистов и актеров, склоняющихся к западному образу жизни. В романе Мохана Ракеша даже Центр индийской культуры, учреждение, призванное пропагандировать индийское национальное искусство, находится под контролем иностранцев.

На вопрос Мадхусудана о том, какое отношение может иметь иностранное представительство к Центру индийской культуры, Харбанс возмущенно восклицает: «Ты живешь в Дели и не знаешь, какое отношение имеют эти люди к Центру индийской культуры? А на чьи деньги основав этот центр? Кто определяет его политику, чьи руки держат бразды правления в нем?»

Объясняя Мадхусудану причины своего отказа от должности секретаря в Центре индийской культуры, Харбанс рассказывает о закулисных сторонах деятельности Центра:

«Ты журналист… и знаешь, какое значение имеют в политике так называемые „буферные государства“. Так вот, подобные же „буферные конструкции“ имеются и в области литературы, искусства и культуры. В том и заключается деятельность Центра индийской культуры, чтобы создать из литераторов, художников и артистов этакое „буферное общество“, которое по меньшей мере не тяготело бы к противной стороне. Разве, по-твоему, эта деятельность, с политической точки зрения, не имеет большого значения? Именно для таких целей эти люди и ассигнуют средства еженедельнику „Калчер“ („Культура“), выходящему на английском языке, именно для того они каждый год и посылают кое-кого в заграничные поездки. Все это и составляет средства содержания особого, „буферного государства“ в нашей культуре. В принципе они готовы использовать для него любого человека, любое имя. Но есть люди, которые могут оказать им услуги иного, особого рода, вот они и вьются вокруг, надеясь прибрать их к рукам».

Последняя фраза Харбанса особенно многозначительна, так как объясняет подчеркнутый интерес к нему со стороны политического секретаря: по роду своей работы Харбанс имеет доступ к закрытым историческим документам и, следовательно, может служить источником секретной информации.

Харбанс находит в себе силы отвергнуть соблазнительные посулы политического секретаря, но в романе показаны и те, кто ради денег готов пренебречь интересами родины. Такова, например, журналистка Сушама Шривастав, которая мнит себя интеллектуалкой, но при этом цинично отвергает возможность духовных запросов у человека и видит свое счастье исключительно в собственном материальном благополучии, созданном ею на деньги, полученные от зарубежного посольства. «Не могу даже представить себя, — говорит Харбанс, — рядом с редактором журнала „Калчер“, с Сушамой Шривастав и еще кое с кем из наших знакомых».

Заключительные сцены романа убеждают читателя в том, что в доме Харбанса и Нилимы наконец восторжествует согласие. Автор оставляет Нилиму мирно хлопочущей у домашнего очага и ожидающей пробуждения больного Харбанса. Оправившись после болезни, Харбанс, вероятно, сделает еще одну — на сей раз успешную — попытку вырваться из «темных закрытых комнат» и завершит начатый им роман. Его отказ поступиться своей совестью ради сомнительных материальных выгод, нежелание участвовать в махинациях, наносящих ущерб интересам собственной страны, убеждает в том, что от осознания происходящего вокруг него он перейдет к честному и активному вмешательству в жизнь, к принципиальной борьбе со всем, что препятствует независимому развитию Индии.

Последние страницы романа убеждают в том, что Мадхусудану предстоит длительная борьба за свои прогрессивные убеждения. Его очерк о делийской бедноте вызвал к нему настороженное отношение редактора газеты. Выслушав предложение Мадхусудана подготовить статью, разоблачающую финансирование индийских культурных учреждений из-за границы, редактор отвергает его, ссылаясь на определенную политическую направленность газеты, намекает на то, что кое-кому «наверху» не по вкусу политические убеждения Мадхусудана и это может отравиться на его служебном положении.

После разговора с редактором Мадхусудан едет навестить свою прежнюю квартирную хозяйку, простых людей Кассабпуры, которые, несомненно, помогут ему утвердиться в правильности избранного пути, вселят новые силы для борьбы с несправедливостью.

* * *

Мохан Ракеш оставил после себя много неосуществленных замыслов. Он работал до последних дней жизни. Буквально за несколько дней до смерти он выступил с инициативой создания международной организации работников театра стран Азии и Африки. Дело Мохана Ракеша успешно продолжают его собратья по перу — передовые писатели Индии, их книги — книги, написанные самим Моханом Ракешем.